они воспринимали их уход не с горем, а облегчением.

— Они приняли не одну дозу. И даже не две. Они определили свой исход сами, — возразил отец, материализуя свой меч.

Я автоматически проявил свой. Меч нетерпеливо заерзал в руках, пришлось его усилием воли приструнить.

— Ты убьешь меня, сокол? — вдруг жалобно спросила одна из близняшек, поворачивая в мою сторону голову.

Я встретился с её черными глазами, но нашел там лишь пустоту.

— Ты уже мертва, девочка, — с горечью заметил я.

— И меня убьешь? — повернулась ко мне вторая близняшка.

— И меня убьешь? — спросили муж и жена Сконе.

Они не сопротивлялись и не проявляли никаких человеческих чувств, ни когда мы разводили костер, чтобы сжечь дом и их тела. Ни когда одного за другим обезглавливали, бросая их останки в нарождающийся огонь. Лишь до последнего один вопрос: «И меня убьешь?» — повторялся ими без перечета, на разные голоса, с одно интонацией.

Это било по нервам, придавливало душу грузом вины. На то видимо и был расчет. Этот ворон был опасным врагом: жестоким, коварным и очень умным. Но и я не дурак, я не позволю себя отравить чужой виной. По крайней мере, я старался не позволять…

Мы с отцом провели ритуал, похожий на тот, что делали в деревне. Огонь наполнился золотым светом и стал более охотно пожирать черные стены дома.

Мы покинули дом. За нашими спинами бушевал пожар. У Фила из глаз покатились слезы. Я сдерживался.

Возле полыхающего дома стали собираться люди с ведрами. Пытались сбить пламя, чтобы оно не перекинулось на соседние дома. А пламя и не пыталось распространиться, оно горела золотом в локальной точке зла.

— Не время раскисать, — хмуро заметил отец. — У нас на сегодня еще два серьезных дела: Аркосы и трактирщик Стеф.

При мысли, что у Аркосов мы можем застать ту же самую безысходную картину, что и у Сконе, меня прошиб холодный пот. Кажется, не одному мне стало не по себе. Но отец был прав, не время было распускать нюню.

Мы, скрепя сердце, отправились в следующий дом, не ожидая ничего хорошего.

Шли молча, лишь изредка отец с Харви перекидывались незначительными замечаниями. По пути я сдернул травинку и, засунув ее в рот, стал задумчиво её там перекатывать между зубами.

Очевидно, что ворон не пытался одержать быстрой победы над нами — иначе он уже нас бы раздавил. Пока он только игрался. Видимо он не воспринимал меня как противника всерьёз. Или у него еще не было достаточных сил. Ну что ж, в любом случае, ему же хуже.

Время у нас поджимало. Нужно было в срочном порядке разобраться с дарами Матери-Богине дома Аркасов. Поэтому мы решили в этот раз обойтись без церемоний. Вновь не обнаружив стражника у дома, вошли в калитку, и сразу стали тарабанить в дверь, не ожидая, что нам откроют. Но к нашему удивлению на пороге возник возмущенный старый слуга.

Слуга оглядел нашу компанию так, точно мы нищие пришедшие к нему в дом за подаянием. Только сейчас я понял, что недавняя расправа над семьей Сконе не могла не сказаться на нас, и вид мы имели и вправду потрепанный.

— Приветствую вас, ваша светлость Герберт, — почтительно поклонился он отцу и с порога отшил нас, — к сожалению, мой хозяин не может вас сегодня принять.

— И вам доброго дня! Мне необходимо срочно поговорить с его светлостью Аркосом по вопросу, не требующему отлагательств, — холодно ответил этому зазнайке отец.

— Мне очень жаль, — непробиваемо отчеканил слуга, — приходите в другое время и желательно о приеме извещать заранее.

Такой резкий отворот поворот явно выходил за все рамки приличий. Лица отца Харви и Фила вытянулись.

— Почему вы позволяете себе такое обращение с гостями?! — взорвался отец. — Причина отказа в визите?!

— Вы явились в дом незваными, — продолжал настаивать на своем слуга, хотя гонор свои поумерил, но было ясно, что пропустит он нас, только через свой труп, что ж в случае нужды…. — У хозяина сейчас важная встреча. Он не может вас принять.

Мне надоели эти глупые препирательства. Времени на это не было. Я вышел вперед и сделал едва уловимое движение. В горло слуги уткнулся кончик моего меча.

— С кем? И где? — угрожающе поинтересовался я.

Слуга мелко задрожал. Отец поджал губы, Харви одобрительно усмехнулся.

— Его светлость Аркос принимает у себя в кабинете сэра Мерлина по очень важному вопросу! — дрожащим голосом объяснил слуга, обнимая себя руками. — Велено никого не пускать! Уберите оружие!

— Проводите нас в кабинет Аркоса, — спокойно потребовал я.

Старика было, конечно, жаль, но выбора он нам не оставил. Слуга с надеждой посмотрел на моего отца, но отец не оправдал его надежд.

— Нам необходимо увидеть вашего хозяина, — кивнул отец, выразив полную солидарность со своим непутевым сыночком.

— Это скандал, Ваша светлость, Герберт! Вам не простят такой наглости! — провожая нас в кабинет, продолжал бухтеть слуга.

Мы вступили в светлые и чистые хоромы, по стенам картины, предметы роскоши. Пахло цветами. На контрасте с домом Сконе здесь было так уютно, человечно. Здесь царила жизнь, а там — смерть, черная беспощадная…

— Я бы на твоем месте переживал не об этом, — посоветовал я слуге, — а о том, чтобы мы простили твое хамство.

Слуга замер у входа в кабинет в нерешительности. Я отодвинул его в сторону и распахнул дверь.

Оказалось, мы опоздали на долю секунды. В центре комнаты стояло два человека. Аркос медленно оседал с пробитой рукоятью меча головой к ногам Мерлина. А мерзавец самодовольно ухмылялся, держа в руках мантию.

Мерлин обернулся на звук. При виде нас злобно оскалился и кинулся к окну.

Я рванул к нему. Однако оказалось, что в комнате, кроме Мерлина и Аркоса, было еще три человека, которые выползли из своих углов и преградили мне путь.

Мерлин бросил стул в окно. Стекло со звоном осыпалось мелкой крошкой.

Я махался мечом с троими. Пока отец Харви и Фил не подоспели на помощь. Я оставил приспешников Мерлина на отца, Харви и Фила, а сам вырвался из оцепления.

Мерлин уже выпрыгнул в окно. Я следом. Осколки стекла все же поранили кожу.

Мерлин оторвался недалеко, и я в два прыжка нагнал его.

Мы скрестились взглядами. У Мерлина был взгляд волка, вот его истинная сущность и проявилась окончательно, от доброго малого не осталось и следа. Он без излишних прелюдий материализовал свой меч. И видимо рассчитывая на легкую победу перешел в наступление.

Однако, несмотря на то, что я был вымотан за эти дни