А потом мне сообщили, что пришли заказанные корабли. Мы с Хайнцем загрузили отлитые им четырехдюймовки, пока только три, и две шестидюймовки на телеги и отправились к реке. Лафеты везли на других телегах. Дорогу уже начали делать. Очень хорошо получалось. Ровные, прямые, с кюветами и с небольшим уклоном от центральной оси. Довольно широкая – две телеги спокойно разъедутся. Да, что ни говори, а немцы дороги строить умеют. Даже сейчас. Правда, длилась эта прелесть всего километров пятнадцать, и столько же нам пришлось прыгать на прежних ухабах.

Кое-какая пристань уже была построена. Вернее, в реку выступали несколько мостков на крепких сваях, именно к ним и швартовались наши лодки. Правда, пришвартоваться смогли только двенадцать кораблей. Два больших струга, шесть поменьше и два кнорра. Еще два кнорра маячили возле пристани на якорях. И восемь больших стругов тащили баржи, ожидались только к завтрашнему дню. Корабли мне понравились. Особенно большие струги. Длиной в тридцать два метра, шириной в шесть, осадка до метра, высота борта чуть больше полутора. Корабль не был обычной плоскодонкой, у него имелся киль. С обоих бортов – по десять весел. Спереди и сзади у корабля палуба. Экипаж – около трех десятков человек. Перевозить такой кораблик мог до тридцати тонн груза. Класс! Одна пушка с битюгом – полторы тонны. Это на одном струге я могу перевезти всю полковую артиллерию вместе с расчетами, и еще на боеприпасы место останется. И струги поменьше мне понравились, точная копия больших. В длину всего метров двадцать, в ширину – пять. Хотя и жаль, что не все струги большого размера, где-то Гюнтер все-таки просчитался. У всех стругов была мачта с парусом, сейчас как-то хитро свернутым.

Мы с Хайнцем тут же отправились на большой струг. Ну что ж, пушку, в принципе, установить можно. И даже не очень сложно. Но куда она будет стрелять? Целиться придется всем кораблем. Хрен так куда-нибудь попадешь. Нет, надо думать… И все-таки мы придумали. Решили к килю в носу крепить высокий стальной стакан. Но крепить его не только к килю, а на стальных распорках – чуть ли не ко всему кораблю, чтобы при выстреле сила от отдачи расходилась постепенно по кораблю и не расшатывала различные крепления. В стакан впритирку вставлялся стальной стержень, густо смазанный салом, а уже на этот стержень крепилась площадка под пушку. Палубу придется сначала разобрать, а потом собрать. Площадка будет находиться над палубой, и ствол пушки станет выступать над бортом. Стрелять можно будет в любую сторону. Крепкий мужик с трудом, но сможет ворочать эту площадку. Для крепления пушки брюком решили приварить два рога. Да и вообще разных там крюков, рымов, грымов и черт-те чего еще, что там необходимо. Меня это уже не интересовало. Я помог Хайнцу решить основную проблему, а дальше уж пусть он сам. Решили на больших стругах установить на носу шестидюймовую пушку, а на корме – четырехдюймовую. А на малых – и на носу и на корме четырехдюймовую. А длина ствола у четырехдюймовки – двенадцать калибров. Думаю, хватит.

Так мы и провозились на этом струге до самого вечера. Перекусили здесь же и здесь же завалились спать. Правда, вечером посидели у костра с экипажами перегонных команд, и я почти половину сманил к себе. Капитанов – так всех. И остальные бы согласились, но вот наши законы насчет мытья их почему-то здорово напрягли. Непонятно. Люди всю жизнь проводят на воде – и воду не любят. Странные какие-то. Ну да их дело. С остальными договорился, что они ко мне поступают на службу на три года. Я им даю в экипажи своих ребят, у которых каждый год принимаю экзамен. Если ребята станут моряками не хуже своих учителей, те получат премию в размере тройного оклада. К капитанам это тоже относится.

На следующий день стали осматривать кнорры. Только это оказались совсем не кнорры, а, со слов капитанов, уже моих, шнеккеры. Если кнорр – это торговый корабль, то шнеккер – чисто боевой. Да еще и морской. И на кой черт они мне сдались, на моей речке-то? Да и на Рейне они мне не нужны. Много груза они не берут – так, тонн десяток в лучшем случае. Хотя осадка у них тоже меньше метра, и использовать их и на реках можно, но возни с установкой пушек на них будет намного больше, чем на струги. Хотел их тут же отправить обратно в Дуйсбург на продажу, но решил немного подождать. Потом с товаром и пойдут. Сколько могут, возьмут. Хоть немного себя оправдают. И гнать их надо будет в Роттердам. Там на них спрос будет, думаю, побольше, чем в речном Дуйсбурге. Потом, дав задание Хайнцу вооружить все наши струги, отправился в замок. Хайнц решил задержаться и сделать все необходимые ему замеры. Ну, вольному воля.

Так я носился до самого мая. То на завод, то в город, то на пристань. Хайнц уже вооружил почти все струги. На одном, еще не вооруженном, сходили в Дуйсбург и отвезли не оставшихся у нас моряков. Баржи уже вовсю таскали руду. Потом ее перегружали на телеги и отвозили на завод. Дорогу, кстати, достроили, так что лошадкам тащить возы было не так уж и тяжело, и шли они довольно быстро. Возле пристани уже возник небольшой поселок. Но законы и в поселке и на кораблях были такими же, как и во всем графстве. Пришлось на стругах пристраивать небольшие кухни, вернее, что-то уменьшенное от наших полевых, чтобы моряки могли нормально питаться.

Но больше всего мне понравилось испытывать корабельные пушки. Отошли подальше от пристани и стали палить по берегу. Стреляли ядрами. Получалось очень даже неплохо. А вот когда стали стрелять по движущейся лодке, то получалось не ахти. Даже на реке, при почти отсутствии волны, попадали один раз из трех. И это с трехсот метров. Почти в упор, по меркам корабельного боя. Как же в море-то умудрялись куда-нибудь попадать из пушек? Я приказал прогнать через стрельбы из корабельных пушек всех полковых пушкарей. Наводчиков, естественно. Самых способных оставил на кораблях. Зажигательные бомбы тоже все-таки смогли сделать. Было их еще не много, но испытания они прошли великолепно. Взрыв над лодкой – и она уже полыхает. И здесь точность уже не имела такого значения, так что умудрились сжигать лодки и на расстоянии в шестьсот-семьсот метров. Так что изготовление зажигательных бомб пустили на поток. Для обоих калибров. Стали также готовить остальной боезапас для четырехдюймовых пушек. Не в таком, конечно, количестве, как для наших основных пушек, но боекомплект на кораблях всегда был полон. И на складе в лагере всегда имелся запас.

Я тоже разок сплавал на струге до моста и обратно. Ничего, понравилось. На каждом большом струге и шнеккере находилось по десять мушкетеров, а на малых – по пять. Пришлось опять набирать новобранцев. Но сейчас было проще. Новобранцы попадали в уже сформировавшиеся отделения, то есть десятки. По двое-трое на десяток, и из них там быстро делали солдат. Занимались с ними другие солдаты по очереди чуть ли не сутки напролет. Понимаю, что тяжело, но зато через месяц, максимум два их будет не отличить от ветеранов. Так что армия практически не пострадала, зато я укомплектовал флот. Да, у меня теперь был флот. Правда, речной, но мне другого и не надо. Гюнтер потихоньку начал затоваривать склады товарами для Роттердама и юго-восточной части империи. Чем они отличались, я не понимал, сколько мне Гюнтер ни объяснял. Ну и ладно. Не графское это дело, в товарах разбираться. Вот в женщинах – это да, это графское. К бабке я все-таки съездил. Вроде как проверить обучение будущих лекарей и лекарок. Ну и, как бы невзначай, завел с ней разговор о моей неуемной сексуальности, вернее – кобелизме. Бабка только похихикала. И сказала, что все в порядке. Опять виноват возраст. Со временем пройдет.