«И что же теперь? Надеяться, что фенакодус не убежит слишком далеко?»

Но Игорь долго ждал этого момента, чтобы пускать все на самотек прямо сейчас. Поэтому, закусив нижнюю губу, он перевалился через обглоданный пулями подоконник и бросился уносящемуся фенакодусу наперерез.

– Игорь! – услышал дружинник протестующий вопль Громобоя.

«Знаю, все знаю, – думал разведчик, не сбавляя темпа. – Но сейчас иначе – никак…»

По счастью, остальные воины Арены были слишком заняты «Рексом», чтобы обращать внимание на одинокого бегуна. Краем глаза дружинник увидел, как ящер взмахом хвоста выбил из седла еще одного автоматчика и, склонившись к нему, защелкал массивными челюстями.

«Ужас! Но поделом вам, мрази!»

И вот, когда казалось, что Игорь вот-вот нагонит тяжело идущего фенакодуса, его правое плечо внезапно взорвалось болью. Дружинник инстинктивно схватился за него левой рукой и почувствовал, как по пальцам струится нечто теплое.

Его подстрелили. Надо же.

Фенакодус с Захаром на крупе продолжал бежать, медленно, но верно удаляясь от поля брани.

Зажимая рану рукой, Игорь бросил мимолетный взгляд в сторону отряда. Он увидел Кондрата, который, шевеля губами, спешно отбросил в сторону пустой рожок и потянулся к седельной сумке за новым. Заминка седого маркитанта давала Игорю шанс выстрелить в ответ, но он слишком хотел спасти побратима, чтобы тратить бесценное время на месть. Рука медленно немела, утрачивала чувствительность, но адреналин зашкаливал, и дружинник несся вперед, следом за улепетывающим фенакодусом.

Сзади яростно зарычал разозленный Щелкун, а потом Игорь расслышал среди прочих очередей и одиночных те самые выстрелы, причем очень громкие, будто нейромант стоял от него в паре шагов. Дружинника так и подмывало обернуться и посмотреть на Громобоя, но он заставил себя не отвлекаться от цели.

Силы, меж тем, оставляли раненого дружинника, а фенакодус ближе не становился. Тогда Игорь решился на отчаянный шаг, на который в иное время осмелился бы разве что его сумасбродный компаньон: выхватив пистоль из-за пояса здоровой левой рукой, он выстрелил перепуганному скакуну по ногам.

Первая пуля ушла в молоко, но вторая угодила фенакодусу в круп, и несчастное животное, завизжав, взвилось на дыбы. Игорь с замиранием сердца наблюдал, как связанный Захар соскальзывает и сваливается прямо на асфальт. Вот он приземлился, и дружинник обмер: не расколол ли черепушку при падении? Тем временем обезумевший от боли скакун не стал долго топтаться на месте и бросился наутек, оставляя за собой кровавый след. Умоляя высшие силы не забирать его побратима раньше времени на небеса, Игорь поспешил в лежащему на асфальте пленнику. Похоже, с Захаром все было в порядке – по крайней мере, он извивался, а не лежал неподвижно.

«Живой!»

По щекам Игоря бежали крупные слезы. Он из последних сил дотянул до барахтающегося на земле побратима и рухнул на него сверху. Захар от неожиданности вздрогнул и попытался вывернуться из объятий невидимки, однако дружинник остановил его простыми словами:

– Я тебя нашел, брат…

Десятник так и замер.

Топот множества ног за спиной немного подпортил трогательный момент встречи. Игорь встрепенулся и затравленно оглянулся через плечо: не по их ли душу скачут наездники? Но, к счастью для кремлевских, люди с Арены в тот момент думали только о сохранности собственных шкур. Пришпорив фенакодусов, всадники спешно покидали поле брани. Игорь увидел среди бегущих лощеного бородача в дорогих одеждах.

– Кудесник! – донесся до ушей дружинника возглас одного из всадников, и мужчина, встрепенувшись, повернулся на голос.

«Кличка?» – мелькнуло в голове дружинника.

Вадима и Кондрата среди убегавших видно не было. Неужто опять ускользнули? Судя по всему, следуя негласной маркитантской привычке, они стремились разорвать любой союз при первом намеке на опасность.

Хотя, может, на сей раз Щелкун их все-таки сожрал?

«Было бы здорово!..» – подумал разведчик.

«Рекс» зарычал, невольно привлекая к себе внимание Игоря. Повернув голову, дружинник увидел, что гигантский ящер подхватил в зубы чье-то тело… и неожиданно резво бросился прочь с поля брани. Не понимая, что происходит, Игорь прищурился и с удивлением обнаружил, что Щелкун несет в зубах своего хозяина нейроманта.

– Громобой! – вытянув шею, проорал дружинник. – Громобой!

Ответа не было. Ящер не оглядывался и не сбавлял темпа.

Преодолевая неимоверную слабость, Игорь с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, а правая рука повисла безжизненной плетью, но в тот момент дружинник плевать хотел на недуги.

– Громобой! – орал он, надрывая глотку, но Щелкун продолжал бежать.

Игорь упал на колени и из последних сил выкрикнул:

– Громобой!!!

Позади замычал связанный Захар. Опомнившись, разведчик медленно повернулся и на четвереньках пополз к побратиму. Его мутило, но он героически сдерживал рвоту. Достигнув брата, Игорь дрожащей рукой вытащил из кармана нож и взялся за веревки.

«Куда же побежал Щелкун? – думал разведчик, возясь с путами. – Куда потащил Громобоя? Он вообще жив был или мертв? Если жив, то почему не шевелился, не реагировал на мой крик, на тряску… и, главное, мог ли он управлять ящером, находясь без сознания? Хотя Щелкун же не нападал на него, пока он спал? Но одно дело – не нападать, и совсем другое – приказать унести прочь… Да и зачем бежать, если всадники и другой нейромант уже свалили к себе на Арену?»

С головой погрузившись в мысли, Игорь совсем забыл про кляп во рту Захара, однако настойчивое мычание побратима вернуло его в реальность. Мотнув головой, дружинник вытащил изо рта старого друга грязную тряпицу, и тот тут же засыпал младшего вопросами:

– Откуда ты взялся, брат? Как меня нашел? И кто такой Громобой?

– Честно сказать, брат, сейчас я не готов ответить на все эти вопросы, – покачал головой Игорь.

Продолжая водить лезвием ножа по веревке, дружинник задумчиво смотрел в том направлении, куда сбежал Щелкун. В глубине души Игорь надеялся, что ящер вернется и что Громобой будет сидеть у него на загривке и махать дружиннику рукой, бормоча что-то в духе: «Вот как-то так, паренек…»

Но этого, конечно же, не случилось.

– Твоя рука…

– Это ничего, – покачал головой разведчик. – Главное, что ты жив, брат.

Он зажмурился и прислушался. Москва говорила с ним шорохами, шепотками, воем и свистом ветра, проносящегося по ее пустынным улицам. Игорю казалось, теперь он понимает этот город куда лучше, чем прежде. Открыв глаза, он грустно улыбнулся хмурому побратиму и сказал:

– Главное, что мы оба живы.

– Ты как?