– Свое мнение о Диме мог бы приберечь только для меня, – высказывается Мелехов, слышу, как старик недовольно крякает.

– Если хочет задержаться в этой компании, пусть привыкает, что с ним не будут нянчиться. Это бизнес, а не игры в песочнице. Выживает сильнейший. Неужели ты не мог найти кого-то получше?

– Он лучший.

– Вечно приводишь в мою фирму всякий сброд. Эта хиппушка с дредами из отдела закупок еще работает?

– Да, и представь себе, прекрасно справляется. Отец, фирма на плаву, развивается, занимает лидирующее место на рынке. Может, ты уже признаешь, что я умею вести дела, и мы зароем топор войны?

– Вести дела… Ты с юности относился к этой фирме с пренебрежением. Если бы не я, ты бы уже давно продал ее, и деньги спустил на ветер. Ты ведь продал свою рекламную компанию… Построил отели… Вот умру я, и эту фирму продашь, что, я не знаю, думаешь? А я мечтал, что это будет семейное дело. Что мой сын передаст ее своему сыну… А ты… Эх…

– Так и будет. Я передам ее сыну.

У меня на этих словах замирает сердце, а во рту пересыхает. Он… Он это серьезно сейчас говорит?

– Какому? – горечь сквозит в голосе старика. – Даже если у тебя родится ребенок, пока он вырастет…

– У меня уже есть ребенок. Дима – мой сын.

Я стараюсь не дышать в воцарившейся тишине. Совсем недавно я ударил Мелехова, когда он в лицо выкладывал шокирующую правду, но сейчас испытываю к нему уважение. Все-таки нужно иметь много решимости, чтобы вот так просто говорить подобное.

– Что это значит? – наконец раздается голос старика.

– То и значит. У меня был короткий роман в юности, и та девушка родила от меня ребенка. Я только недавно узнал. И кстати, Диму на фирму взял до этого, за его потенциал и желание работать.

– Ты… Ты сейчас это всерьез? Этот пацан?.. Хочешь сказать?.. – снова устанавливается тишина, но через приоткрытую дверь я слышу тяжелое дыхание старика и не сразу понимаю, что он плачет. Ошеломленно делаю шаг назад, чтобы уйти. Все-таки это уже слишком личное, но Мелехов говорит:

– Я люблю его мать. Тогда, много лет назад, я струсил. Ты же помнишь, меня обманула девушка, на которой я собирался жениться… И ты со своей фирмой, с тем, что я должен тебе за все то, что ты мне дал… Я просто хотел забыться и подумал, что проще вычеркнуть все из памяти.

– Так ты поэтому ушел с головой в работу, – грустно хмыкает дед. – А мы с матерью думали из-за этой идиотки, которая переспала с твоим приятелем… Черт возьми, выходит, у меня есть взрослый внук…

– Точно, и ты в лучших традициях нашей семьи успел его обложить.

– Не смешно. Я должен с ним поговорить.

– Не думаю, что сейчас подходящий момент. Мы не то чтобы нашли общий язык.

Развернувшись, я быстро иду в свой кабинет. В голове хаос. Все перемешалось, встало не на свое место, и я не могу оценить, что теперь хорошо, что плохо. Мелехов сказал, что любит мою маму. Что хочет оставить мне фирму. Вот так просто взял и признал сыном меня, не известного ему парня. И дед этот, несмотря на скверный характер, обрадовался моему появлению.

А у Мелехова в прошлом, оказывается, тоже своя история: невеста ему изменила. Когда только моя мама успела вклиниться в его жизнь? Впрочем, что там вклиниться… Три часа знакомства – это так, проскользнула, задев слегка. Только это слегка оставило след на всю жизнь. Капец. Просто капец, что творится.

Вздрагиваю, когда со стуком заглядывает Мелехов.

– Можно? – интересуется, вздернув бровь, я киваю. Он присаживается на стул, складывая на груди руки.

– Извини за отца, он всегда такой, немного на взводе. Считает, что все знает лучше всех, и обязан научить, как нужно делать.

– Я так и понял, – хмыкаю в ответ немного нервно. Из-за неловкости от того, что подслушивал, прячу взгляд, крутя в руках ручку.

– Я сказал ему о тебе. И о Зое. Не хочу тянуть, Дим, мы и так потеряли много времени. Она переживает из-за тебя, что ты не готов. Что перестанешь с ней общаться, если мы съедемся…

– Съезжайтесь, – перебиваю его я, Мелехов замолкает, внимательно на меня глядя. – Я не против. Надеюсь, у вас получится.

– Я тоже надеюсь, – он едва заметно улыбается, а взгляд на секунду теряет сосредоточенность, становится отрешенным и нежным.

Странно осознавать, что это происходит из-за того, что он думает о моей маме. С другой стороны, сейчас я его прекрасно понимаю. Уверен, выгляжу не меньшим романтиком, когда думаю о Ди.

– Что ж, – Мелехов поднимается, – не буду мешать. Сообщи мне тогда, что ты решил по поводу работы и… Знаю, что это быстро, но просто, чтобы ты понимал: мой отец хочет с тобой общаться. Узнать ближе. Как никак, ты его единственный внук. Ну и я… Хочу того же, что он. Ладно, – Мелехов идет к двери, – я ушел.

– Алексей, – зову его, когда он уже берется за ручку. Оборачивается, а я продолжаю: – Можем поужинать как-нибудь втроем.

Он смотрит на меня пару секунд, кивнув, улыбается и уходит. Что ж, кажется, я сам сделал шаг навстречу. Не только ему, но и неизбежно наступающей новой реальности. Лучше нырнуть сразу, с головой, почему-то сейчас мне кажется это верным решением.

– Ну как прошло? – Ди целует меня, запрыгивая на руки, даже не дав разуться. На ней моя футболка и… больше ничего.

– Мне нравится, как ты меня встречаешь, – улыбаюсь сквозь поцелуй, пробираясь к ее телу. Она тихо стонет, выгибаясь навстречу.

– Скучала по тебе, – шепчет мне. – Не хочу без тебя обустраиваться, хочу вместе.

– Я с удовольствием, но сначала посмотрю, как сильно ты скучала.

Она смеется, а я тащу ее в спальню.

После, поужинав, мы продолжаем разбирать вещи.

– Давай граммофон на кухню поставим, я там место расчистила в углу на гарнитуре, идеально войдет, – предлагает она. – Буду по утрам варить кофе под музыку.

– Отличная идея, – улыбаюсь я, разглядывая, как Ди с удовольствием разбирает сумки, привезенные с юга. Достает фотографию бабушки с дедушкой и маленькой мамы, рассматривает.

– Что? – спрашиваю ее. Качает головой.

– Просто у меня не было родителей. И никогда никто не держал вот за руки с двух сторон. Знаешь, я мечтала, что буду так идти, а мама с папой будут на раз, два, три меня подкидывать вверх. И я буду звонко хохотать, а сердце замирать, потому что они будут поднимать меня высоко-высоко. Это