– Как? – спросила Ева.

– Очень просто! – раздражаясь и потому уже не так медленно, сказал стожар. – К человеку есть два ключа: слова и чувства! Слова – это либо единичные предметы, либо логические цепочки, составленные из предметов и отвлечённых понятий. В самом простом виде тебе говорят «дерево» или «хлеб» – ты понимаешь, что речь идёт об определённом предмете, и либо относишься к нему нейтрально, либо начинаешь его желать. Например, «перегоревшая лампочка» не вызывает у тебя сильных эмоций, а «гоночный велосипед» может вызвать… Но со словами попроще, тут всё же стоят фильтры, мы можем себя притормозить. Например, прочитав на бумажке «шоколадный эклер», мы не начинаем грызть зубами стол. Когда же речь идёт напрямую о желаниях – тут сложнее, тут можем начать грызть. Желания переливаются из сознания в сознание как-то сразу, вдруг. Они просачиваются поначалу по каплям, потом набирается критическая масса – и всё… прорыв обороны… Чтобы колотить друг друга кулаками, совсем не обязательно знать слово «драка».

Филат облизнул губы и поморщился. Воздух в подвале был противный и придавал привкус всему, с чем соприкасался, в том числе губам.

– Да, поначалу Фазаноль почти каждому что-то дарит, но эта радость очень краткая, и на дне этой радости всегда страх и сосущее смущение. Это потому, что у самого Фазаноля ничего нет. Он поджигает тебя и заставляет получать удовольствие от твоего собственного горения. Представь: Буратино горит, но у дерева нет нервной проводимости, и бедный деревянный человечек по глупости считает, что ему тепло! Посмотри, как часто сменяются у Фазаноля помощники… Не Пламмель и Белава – они, в конце концов, частичный элементаль и бывшая русалка, – а из обычных людей или магов. Прогорают как головешки. Такие вот стожарские сказочки!

Ева качнулась вперёд, подходя к границе комнаты. Что-то влекло её туда. Стожар придержал её за локоть и сказал тихо:

– Будь осторожна! Фазанолю нужен твой дар, но насильно он отнять его не сможет… Я пойду первый!.. Нам с ним надо кое-что решить раз и навсегда! Если же нет – он пожалеет!

– Ты же сам сказал, что он обманет? – напомнила Ева.

Филат упрямо мотнул головой:

– Мне не нужно от него рыжьё! И все эти производные от него – тоже… У меня хорошее желание, чистое! Мне нужно, чтобы он мне вернул то, что взял… Хватит того, что раньше он пинал меня. как мячик по футбольному полю! – Не договорив, стожар махнул рукой, прыгнул и исчез, скрывшись в полутенях, как за театральным занавесом.

Ева с Юстиком остались ждать. Ни звука, ни шороха. Магент Веселин, подавшись вперёд, жадно слушал. Лицо его выглядело искажённым, он даже дёрнул воротник, расстегнув его.

– Может, Фазаноль удрал, а стожар нас надул? – предположил он, но в тот же миг Еве почудился тягостный вздох. Решив, что Филату нужна помощь, она ринулась вперёд. Ева помнила, как занесла ногу, а потом провалилась куда-то. Она не чувствовала своего тела и была сразу повсюду, во всех уголках комнаты.

Ева стала искать Филата. Он сидел на корточках и раскачивался, обхватив руками голову – боялся, что голова взорвётся изнутри. Потом он вскочил, наклонившись, метнулся в сторону и пропал.

А в следующий миг Ева вообще забыла о Филате. Она отчётливо различила большую ванну. Что-то тёмное, бесформенное шевельнулось внутри. Огромная живая капля смолы. Капля дрогнула только раз, но у Евы вдруг дико заболела голова.

И тут она услышала слова. Это была не речь, звучащая из какого-либо источника, а её собственные мысли. Мысли возникали сразу у неё в голове, причём возникали из собственных образов и понятий, будто кто-то лепил из них, как из глины, нечто, что принадлежало сразу двоим – ей и Фазанолю. И это их объединяло и перекидывало между ними мостик.

«Почему я должна верить гадостям, которые наговорили мне о Фазаноле? Стожару, который сам меня обманывал! Какой-то Настасье! Я сама хозяйка своей жизни! Никогда не поздно отказаться! Если он захочет от меня чего-то не того, я откажусь и уйду! Каждый имеет право на выбор!»

Ева не могла ясно мыслить, дыхание у неё стало коротким и парализованным. Непонятная масса бурлила и шевелилась в ванне. Затем из массы высунулась рука – вполне человеческая, только очень чёрная, и протянулась к ней. Ева попыталась дорисовать себе остальное тело, скрытое в ванне, и поняла, что ТЕЛА НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Рука же была создана только что – для неё.

«Я коснусь его руки – и мы заключим сделку… Или просто послушаю, что он скажет… Я ничем не рискую. В руке нет ничего опасного… Что такое люди? Жалкая глина и вода…»

Слова «жалкая глина и вода» не могли быть словами Евы. И не могли быть её мыслью. Этой фразой Фазаноль случайно себя выдал. Опомнившись, Ева заметалась по комнате в поисках выхода, но не находила его. Повсюду она натыкалась на стены. И всюду была эта тянущаяся к ней рука.

Рядом что-то лопнуло, беззвучно и страшно. В подвале на секунду зажглось и опало изумрудно-зелёное солнце. Оно растворило и Еву, и чугунную ванну, и стены. А потом так же мгновенно погасло. Некоторое время спустя Ева осознала, что лежит на полу, а рядом с ней на корточках сидят Настасья и Бермята.

– Очнулась! Уф! И возни же с тобой было! – радостно произнёс Бермята.

– А где стожар? – с трудом выговорила Ева.

Настасья нахмурилась:

– Какой ещё стожар?.. Та-ак, ясно… Значит, был ещё стожар. В общем, сейчас его нет.

– А Юстик где?

– Юстик очнётся. Его, как и тебя, маленько оглушило.

Ева смутно припомнила вспыхнувшее зелёное солнце:

– А что тут лопнуло?

Настасья отодвинулась. За её спиной обнаружилось румяное лицо здоровенной девушки из автобуса. Девушка улыбалась так, что видны были не только зубы, но и десны.

– Любора пустила стомагровую зелёную ракету… Как видишь, зелёная магия очень неплохая вещь. Честная, чистая, здоровая магия. От неё с ума не сходишь… Любора, платит, надеюсь, государство? Не из твоего кармана?

– Само собой, – ухмыльнулась Любора. – Если б из моего, я бы гонялась за Фазанолем с ломом.

Ева попыталась привстать:

– А где Фазаноль? Он был в ванне!

– Утёк, – сказала Любора. – По трубам. Что для него ракета! Слону дробина! Да и потом она вовсе не убойная была, а просто чтобы выжечь магические сетки. Другую нельзя было пускать – вас бы с Веселиным разнесло.

– Магические сетки?

– Разве ты ничего не чувствовала? Тут они были повсюду. Сложная многоуровневая магия долго и нудно настраивается. А потом какой-нибудь умник вроде меня выпустит стомагровую зелёную ракету – и… пф!

Любора издала радостный фыркающий звук, который мог бы издать вынырнувший из бассейна крупный морж.

Магент Веселин поднялся, тупо огляделся по сторонам и, держась за лоб, куда-то побрёл. Наткнулся на шкаф, остановился и стал обирать со своего пиджака соринки. Напрасный труд. Собрав во время кувырков всю грязь подвала, пиджак представлял собой одну большую юстикоподобную соринку.