– Вы слышали, как он на меня орал? – жаловался практикант.

– Орал знатно, не спорю! – признал Бермята. – Я ещё по отцу своему в детстве проверял. Обычно орущего человека, если его не перебивать, хватает секунд на сорок. Если же перебивать, то он будет орать вообще бесконечно.

– А Нахаба сколько орал? Никто не засекал? – с интересом спросила Настасья.

– Нахаба орал в общей сложности минут тридцать, потому что мы перебивали его все вчетвером. Хорошо, что позвонило начальство и орать стали уже на Нахабу. Кстати, вот кто железно знает правило сорока секунд! Сам Нахаба! Ни разу не перебил. «Так точно», «Слушаюсь», «Виноват» – и ни одного писка в своё оправдание, пока с той стороны трубки окончательно не утихли! Большой, большой жук этот Невер Невзорович!

Практикант возмущённо подпрыгнул. С его костюма полетела грязь.

– Я Невера Невзоровича хорошо знаю! Он дал нам ровно двадцать четыре часа, чтобы мы решили эту проблему! Он мстителен и беспощаден, как бешеный хорёк! Ровно через сутки он закатает меня в асфальт!

– Успокойся! – Бермята похлопал магента Веселина по спине, вытрусив из костюма некоторое количество пыли.

– Не могу успокоиться! Всем будет плохо! Меня уволят, вас турнут из музея Чехова и лишат практики, а её вообще зомбируют! – Юстик ткнул пальцем в Еву. – Припомнят ей рыжьё и тех магов на вокзале – всё на свете припомнят! В случае провала виновные нужны будут просто в колоссальных количествах! Один Нахаба не захочет за всё отвечать!

Настастья подняла горсть камешков и стала бросать их в воду:

– Не пугай девочку! Хоть мне и не нравится принудительный подход, всё-таки он здорово стимулирует! Нам срочно нужна идея! А что такое идея? Парадоксальная связь нескольких разрозненных явлений, которые никто раньше не связывал. Так говорил Поль Валери.

– Ах, если бы я мог рассказать… – кусая губы, произнёс магент Веселин. – Но не могу! Это магсударственная тайна, а я работаю на магсударство!

– Ничего страшного! Завтра Нахаба тебя уволит, ты больше не будешь работать на магсударство и сможешь нам всё спокойненько рассказать, – успокоила его Настасья.

Юстик заметался:

– Это абсолютно секретные данные! Я давал клятву о неразглашении на клетке Грифа Секретности!

– Да, птичка серьёзная. Клювом так долбанёт – и не встанешь! – согласилась Настасья. – Но как всякая магическая птичка Гриф Секретности имеет свои слабости. Ты должен молчать о тайне, но имеешь право – внимание! – в целях сохранения тайны ввести нас в заблуждение… Это на случай, если тебя будут пытать, например! Вот и вводи нас в заблуждение!

– Как?!

– А это сам решай! Не имею права подсказывать! Смотри на мой лоб и на мою мимику! И вводи в заблуждение… А ты, Бермята, приготовься его пытать!

– Кого? Его? С превеликим удовольствием! – обрадовался свет Васильевич и в предвкушении потёр руки.

– Как это «пытать»? – испугался Юстик.

– Так это! Магия есть магия. Должны быть соблюдены все условия, при которых ты получишь право нам врать! А то ерунда получается: люди и не желают никаких тайн знать, а на них набрасывается какой-нибудь государственный маг и начинает вводить их в заблуждение.

Бермята немного поразмыслил, пошарил рукой под листьями и нашёл дождевого червяка.

– Так… кто тут у нас?… Ага… кольчатый эукариотик… Ты червяков боишься? – спросил у практиканта Бермята.

Тот покачал головой:

– Нет.

– Это издали нет. А так? А ну открой ротик – туда вползёт эукариотик!

– Ты что, озверел?! Ай! Не надо к лицу подносить!

– Значит, боишься! Для магии сойдёт! – удовлетворённо произнёс Бермята и, ухватив Юстика за шиворот, притиснул его спиной к берёзе. – Поехали! Давай, жертва, открывай государственную тайну!

Тревожно косясь на червяка, от которого теперь некуда было отодвигаться, практикант заблеял:

– Где-то там… в Чукотском море…

В воздухе материализовался огромный, размером с двухэтажный дом, клюв. Видимо, упоминать географическое название не стоило. Магент Веселин пискнул от ужаса. Бермята, помогая ему, почти засунул червяка ему в нос.

– А-а-а! Он же грязный!

– Где я тебе чистого возьму?! Говори давай!

– Там… ну, где я сказал… всё в полном порядке… не происходит никаких странных событий!

Огромный клюв стал прозрачным. Щеки у Юстика с облегчением порозовели.

– Разумеется! – кивнула Настасья. – Тогда главный вопрос! Бермята, держи червяка ближе! Почему бы вашему Неверу Невзоровичу не послать туда, где ничего не происходит, экспедицию из хорошо подготовленных боевых магов?

Магент Веселин хотел ответить, но возникший из воздуха клюв так долбанул по пню в метре от него, что во все стороны полетели щепки.

– Глупая и… и… идея! И это наглая ложь, что экспедиция не вернулась… – произнёс практикант слабым голосом и сполз в обморок, чем спасся от неминуемого удара клювом.

Бермята бережно уложил его на травку.

– Ясно, – удовлетворённо кивнула Настасья. – Примерно так я и думала! Кстати, Бермята, у молодого человека любопытные мимические реакции! Чем больше он врёт, тем они правдивее! Почти уверена, что у него были въедливые мама или бабушка, которые хотели знать вообще всё – каждый шаг, каждое дыхание, поминутные отчёты обо всем. И обмануть их было очень трудно.

Магент Веселин зашевелился и открыл глаза:

– А почему я сижу? И где большая птичка?

– Большая птичка улетела, а наш кольчатый эукариотик идёт спать! – успокоил его Бермята и бережно вернул червяка под осенние листья. – Так какие у нас планы, Настасья?

– Планы простые. Как только починят нашу магшину – летим туда!

– Куда?

– На Север! Туда, где ничего не происходит! – сказала Настасья и вдруг засмеялась и побежала по берегу, бросая в Бермяту листьями. В её движениях была неуклюжесть резвящейся отличницы. – Брось уточкам хлеб! Они такие дуси! – кричала она Бермяте.

В Еве взыграл эколог:

– Уткам нельзя хлеб. Это для них яд! Он вызывает брожение в пищеварительной системе!

– Если дуся голодная, она тоже может погибнуть! – упрямо заявила Настасья, поднимая с земли какую-то корку. – Как ты им хлеб бросаешь?! Вот как надо! Ай, Бермята! Я, кажется, в тебя попала!

– Ничего! – глухо сказал Бермята. Ева заметила, какими глазами он смотрит на Настасью. Похоже, он бы хотел, чтобы она всегда была такой весёлой и глупой.

Дразня его, Настасья растрепала Бермяте волосы и бросилась бежать. Бермята легко и быстро помчался за ней. Места на окраинах парка были странные. Деревья, в воздухе влажный туман. Во влажном тумане, не касаясь земли, висели невысокие кирпичные дома и причудливые, из непонятных досочек и железок собранные гаражи. И где-нибудь, непонятно где, не исключено, что в другой вселенной, глухо кашляла лаем собака. Метров через триста, уже у асфальтовой дороги, Настасья остановилась. Лицо у неё опять было серьёзным, не склонным к кормлению уток. Бермята отвернулся и недовольно сунул руки в карманы.