– Я приказываю…

– Нет, только я приказываю любому в Карне, – чуть повысил голос Риннарх. – Эрх Грод, я требую ответа: от какого купца доставлены рабыни?

Имада из города Кумат, он держит заведение на улице Роз, господин, – без задержки ответил раб.

– Можете идти, сестра. Лемар, девочку в мои покои. Гвардию к Имаду. Рабынь на мой двор. Имущество описать, самого купца выпороть и завтра выставить на торг, – Риннарх на мгновение прекратил раздачу коротких и резких приказов, обернулся к Наместнику, чуть поклонился: – Капитан Ларх, возьмите троих и сопроводите княжича, куда пожелает светлейший Вальмит. Он волен определить любое наказание за оскорбление дочери. По весне дело, как я помню, дошло до официальной помолвки? Исходя из этого имущество брата в случае его кончины переходит невесте, госпоже Эмис. Есть ли иные претензии к дому или княжеству Карн у высокородного Вальмита?

– Я полностью удовлетворен, Ваша Светлость, – церемонно поклонился наместник. – Вопросы чести оплачиваются кровью. Дочь утром сопроводят к Вам для вступления в имущественные права.

– На Совет, наместник. Пусть все будет в соответствии с правилами. После оглашения воли князя никто не посмеет спросить высокородную Эмис о причинах моего решения и предшествующих ему событиях.

Княжна отвернулась и пошла прочь, отрешенно слушая ровный стук своих каблуков, рождающий эхо в пустом темном коридоре. Позади, в спальне, ревел и визжал брат, схваченный гвардейцами князя. Звал её. Нет, милый, сегодня свою бы шкуру сохранить. Убить Адепта почти невозможно, но вот заменить… Риннарх уже однажды преуспел. Собственно, он и число претендентов сократил изрядно. Ей ли не знать!

Следом двигался почти беззвучно полуслепой Эрх, только ногти скребли стену. Надо было не спешить с играми и отпустить его на обычное место, за дверь покоев. Очередная попытка добиться покорности обошлась слишком дорого, – усмехнулась Жи одними губами.

К утру её имя изменится, – просто Катан Ранх. С казнью брата приставка “младшая” отпадет. Вот и все результаты такой пьянящей, полной надежд ночи. Без Катан-го ей никогда не получить венец. Правда, у неё все еще есть потрепанный Эрх и слабая надежда на гибель сына Риннарха. А вот о поддержке знати Ирнасстэа, которой она добивалась уже давно, придется забыть. Ну кто мог подумать, что глупая Эмис решится все рассказать? О том, что девчонке пришлось увидеть и испытать той ночью, обычно молчат. Жи была убеждена, Эмис попадет целиком под её влияние, связанная страхом и тайным позором. Ведь ноги целовала, на коленях ползала… Надо было задуматься, когда она отказалась писать под диктовку, что опозорена Крёйном и требует его казни. Теперь и прочим письмам пропадать, да и людям. Троих лучших Теней из младших она отправила в Ирнасстэа с рекомендациями, безропотно подписанными наследницей рода Вальмит. Один должен был попасть на Архипелаг. Все напрасно.

Риннарх проводил сестру взглядом, дождался, пока коридор опустеет и заспешил в свои покои. Следом Лемар нес на руках закутанную в плащ рабыню. В малой приемной князя ждал лекарь. Быстро осмотрев пепельноволосую, он обработал ожоги и огорченно развел руками.

– Тарпен, больше ничего не смогу. Противоядия нет, настой, ослабляющий действие яда лирны я дал, но тут все сложно. Есть только один надежный рецепт. Будет двигаться, пока не переборет судороги – наверняка выживет. Но двигаться ей теперь очень больно.

– Она нас слышит? Говорить может?

– Да по обоим вопросам.

– Иди, спасибо. Посмотри глаза Эрха. Жаль беднягу, хоть и служит он сестре. – Риннарх обернулся к рабыне: – Почему тебе дали яд?

– Чтобы я не убила подонка, – тихо прошипела арагни. Она говорила на языке Карна почти без акцента, даже теперь, с трудом выговаривая непослушными губами слова. – До слез обидно. Могла прикончить, но оказалась неготовой к боли. Окаянная обожгла мне ноги, я его недодушила.

– Мне нравится эта девушка, – тихо рассмеялся Лемар, бросая рабыне бесцеремонно вынутую из шкафа рубаху властителя Карна.

– Тебе все девушки нравятся, – проворчал князь, сердито отмечая, что Тэйлан отдал новую тунику бесценного “солнечного” шелка, голубую. Не абы что взял, лучшее выбрал и под цвет глаз. Экий он внимательный сегодня. – А братца моего удушить и воину обученному нелегко. Как хоть зовут, голубоглазая?

– Зачем ночным радостям имя? – оскалилась рабыня.

– Вообще-то, – князь усмехнулся, – я интересуюсь только одной дамой, и она далеко отсюда. Правда, тоже драчлива не в меру. Лемар наш от поклонниц уже прячется, ему ночные радости – дом твоего купца погромить, но там без него обходится развлечение, более всех повезло сегодня Крёйну. Знаешь что, заключим договор. Дать тебе свободу прямо сейчас нельзя: к утру будешь отвечать Адепту за оскорбление к тому времени уже покойного брата, надо ей хоть на ком злость сорвать. Если хочешь, весной тихо отошлю в степь, когда больной скот погонят.

– И чем свою свободу оплатит Яниза? – заинтересовалась девушка.

– Для начала выживи. Пойдешь с Лемаром в зал тренировок и будешь гонять его, если сумеешь, пока не пересилишь судороги, как лекарь велел. Потом… да назло сестрице, обзаведусь телохранителем. Давно сплетен во дворце по моему поводу не слышно.

– До весны я в ответе за жизнь князя.

– Весной по слову князя уедешь в степь. И пошли вон, подданные, в конце концов я невозможно устал, а утром Совета не миновать. Лемар, оденешь девушку и вооружишь.

– Ты безмерно жесток! – заныл Первый привычно. – Как ты можешь приказывать, чтобы я наедине, ночью, такую дивную красавицу, – и не раздел, а одел? Знаешь, вот чем дольше смотрю, тем больше уверен, что предпочитаю именно серебряные волосы у милых дам. Все думал, думал, и понял!

– Значит, у неё есть причины лупить тебя, не жалея, – довольно улыбнулся князь. – Приступайте.

Яниза тяжело поднялась на ноги, охнула, закусила губу и зло зашипела на капитана, попытавшегося ей помочь. Риннарх проводил их до дверей, с интересом наблюдая за странной парой. Лемара пока никому не удавалось гонять. Если девочка его хоть раз достанет, и правда пропал очаровательный Тэйлан. Он прежде умирал по строптивым девицам, предпринимая длительные осады гордых крепостей и изобретательные методы штурма. Кажется, выбросившие белый флаг форты его переставали интересовать еще до получения наград. Но куда им всем до этой ядовитой змеи? Она же не знает, что такое белый флаг.

Когда дверь закрылась, улыбка быстро погасла. Почти двое суток сумасшедшей скачки, тяжелая переправа и мерзкий маскарад в душных плащах окаянных, отобранных у храмовых служек. Надо отдохнуть.

Стащив сапоги и отстегнув оружие, князь рухнул в кровать поверх одеяла. Мысли упорно стремились на побережье. Он уже знал, туда уехали восемь окаянных, в том числе две приближенных к Адепту твари, наиболее опасные после сестры. Сопровождали огненных храмовые стражи, числом не менее полусотни. Слишком много. Душа с трудом удерживалась на самом краю бездонного колодца отчаяния.