Вот я и открывала дверь с осторожностью, страшась разбить бесценный груз. Получилась щелка. А там веселье. Первым подглядывать ФранцИваныч начал, не стал ждать, когда я нам дверь открою. Перегнулся через меня маленькую, и ага.

Они явно отужинали и теперь чаевничали.

Сара купалась во всеобщем внимании и была дивно хороша. Ну и неважно, что в халате! Да она свою призрачную многослойную ночнушку носила с таким шиком, как не всякая аристократка — бальное платье в алмазах! А вот с моторикой у голубки нашей явно не очень. За те считаные мгновения, что мы подглядывали она едва не облилась чаем и даже печенье мимо рта пронести умудрилась. Неужели мы долго провозились с оживлением и умирание все-таки затронуло мозг? Ладно, раз Гунар абсолютно спокоен, то паниковать рано.

А Ваен необычно суетлив. Прикольно! Следит за каждым движением Сары, как трепетная мамаша за чадушком. Все ее удачи Ваен переживал усердно, разве что не ворковал, как над младенцем. Папа Кергон только посапывал, потешаясь над сыном. Он-то, папа, нас и выдал. Пришлось входить.

Из нашей компании один Байдан не знаком с королем лично, потому и повел себя спокойней всех. Почти так же спокойно, как Тишка. Хорошо все-таки, что величество уже подготовлен к встрече с Сарой, но все равно впечатлился сходством.

Ну что сказать, король — мужик правильный. От приветственного политесу отмахнулся, с мыска на пятку перекатился, попялился на бедняжку, желваками поиграл да и выдал:

— Очень рад видеть вас воплоти, дорогая госпожа Фукеш. Давайте отметим ваше возвращение в ряды живых. — и бочонок на стол — бац.

Это был странный вечер. Семейный, и в то же время статусный, наполненный воспоминаниями о недавних событиях нашей жизни и планами на будущее, почти мечтами. Король больше слушал, слушал с азартом, а Гунар — с грустью. Сара поглядывала на него с тревогой, эмпатия же. С одной стороны, дядюшка искренне рад за кузину, а с другой — невозможно не сравнивать, они же почти сверстники. Сара теперь молода, а он нынче старик. Эх, надо его в разговор втянуть. Уж про степь-то он расскажет получше нас всех. Это Витто, меня и Ваньку эмоции захлестывают, и не всегда приятные, а Гунар все изложит вдумчиво и коротко. Ага. Про степняков все коротко, а про мои приключения очень даже в красках. Да они мне все кости перемыли, мужики эти! И несдержанная я, и безбашенная, и аферистка с авантюристкой! Но, удачливая. А то! Такого мужа отхватить! Тему нашего с Витто супружества деликатно обходили стороной. Ну, хоть это… Зато Гунар расслабился.

Конечно, не обошли в разговоре историю сестер Мланиш. Процесс воскрешения особо не расписывали — боги помогли, и точка. Король-то знает, кто у нас Тишка, а Байдан догадывается. Вот тут-то Сара впервые и подала голос, пожалев о судьбе Сарнеи и напрямую обвинив папу Мланиша в смерти девочки. Величество было забухтел, что это нормально для отцов — решать судьбы детей, но Сара слишком замотивирована, чтобы отступить.

— Для их счастья и благополучия — да! — голубушка наша аж зарумянилась от праведного возмущения, но держалась, как подобает истиной аристократке. — Не для решения своих мелочных проблем! Для благополучия! Сломать жизнь четверым молодым людям только потому, что главам рода из-за чего-то там заблагорассудилось породнится! Да, ваше величество, я знаю, что мужчины привыкли жить, считаясь только со своим хочу! Зачем тогда врать, что дети — это первейшая ценность?

Король готов был вспылить. Невольно, но Сара проехалась и по нему. Пришлось вмешиваться.

— В моем мире, ваше величество, родителей, практикующих принуждение к детям, наказывают и лишают права воспитывать своих детей. Могут в тюрьму посадить. Я просто хочу подчеркнуть, что воспитывать можно и по-другому. Но, важно сейчас не это. Аристократия, стремясь к выгоде, раз за разом заключает, казалось бы, перспективные браки среди своих. А потом вы жалуетесь, что сильных магов рождается все меньше. Пользу притока свежей крови никто не отменял, знаете ли. И еще… Ваше величество, то, что я сейчас скажу, лишь догадка, которая вот только пришла мне в голову. Возможно, подчеркиваю, возможно, что чем негативнее отношение жены к мужу, тем слабее магически будет потомство. И, тем сложнее будет зачатие.

— Возможно, ты права, Нина, — Гунар враз утратил всю задушевную расслабленность, — не знаю, как это пришло тебе в голову, детка, но, я как целитель, готов подтвердить этот феномен, хотя, не понимаю его природы.

Ха! Конечно, не ты понимаешь, дядя! Потому что мужик, да еще старой закалки. Сам же говорил — раз магичка не хочет иметь детей, их у нее не будет. Если замужняя магичка рассудком готова «выполнить свой долг», а ее воротит от супружника, то она и не забеременеет. Не хочет же на самом деле. Подсознание, оно такое, ему не соврешь. А супружник едва ли почешется душевный комфорт будущей маме создать. Раз замуж вышла, значит, должна и точка! Боги, а скорее, одна конкретная богиня, это здорово устроила. А почему магия слабеет, я не знаю. Статистикой-то, даже выборочной, в этом мире никто не занимался. Может, Сиштира, покровительница женщин, так намекает, что устои пора менять?

Мужиков покоробило. Всех, скопом. Даже толерантного Гунара. Даже моего мужа! И не крамола, которую я на них вывалила, а то, что женщина так свободно рассуждает о зачатии и критикует роль мужа. Не комильфо им. Ха! Когда меня это волновало?

Тяжелое окончание разговора получилось, всем было о чем подумать. То ли в отместку, то ли чтобы разрядить атмосферу величество неожиданно спросил:

— А вы, Нина, хотите детей? — ничего себе вопросик на хмельную голову.

— А как вы думаете, ваше величество? Я же нормальная! Как можно не хотеть детей от любимого мужчины, между прочим, само́й богиней данного? Я же вам писала! Может быть, не прямо сейчас, но непременно.

— Да, Ваен рассказывал про чудо, но верится с трудом. Уж будьте любезны, метки покажите государю.

Да с удовольствием! Как на заказ наши метки серебрились больше обычного. Для любого, кто это видит впервые — это странное зрелище — серебро на живой розовой коже. Но, была еще одна странность. Вит тоже заметил и сиял ярче луны. Метки почти сравнялись в размере.

Меньше всего я ожидала, что когда-нибудь вновь окажусь в малом тронном зале — помещении, где заседает Королевский Совет. В том самом зале, где совсем недавно был убит принц Оннарваен. В том самом зале, где началось повторное восхождение на трон Фрацваена Кергона.

Нас с Витто привел сюда какой-то пафосный гофмейстер, усадил в стороне от трона и удалился. Ладно бы совсем в сторонке, в темном уголке, так нет — на всеобщем обозрении. Чтобы и господам Совету, и королю на троне нас хорошо было видно.

Мне казалось, нет, я убеждена, что Королевский Совет — это пятерка глав самых сильных родов королевства и по совместительству самых сильных магов. Пять! Всего пять! А на поверку в малом тронном зале толпа! Каждый из великой пятерки прибыл на внеплановое собрание не только с секретарем (для этих товарищей позади каждого кресла, предназначенного советнику, имелась конторка для письма стоя), но и с наследником. Для наследников, надо полагать, вон те мягкие стулья у стеночки, чтоб у папаш учились, но не мешали. И еще пара кресел есть. Интересно, для кого это? Ну, то, что поближе к трону, наверное, для пока не рожденного наследного принца, а вот еще одно для кого?