– Я прав.

– Нет. – Фыркнув снова, я снисходительно прищурилась, одарила Камаледдина загадочным взглядом и вновь сосредоточилась на создании бутерброда. – Ты не прав. Видишь ли…

Дав себе время на раздумье, я перевела все внимание на еду и с удовольствием занялась уничтожением второго бутерброда, не забывая периодически коситься на демона и отслеживать его все нарастающее нетерпение. Ага? Не нравится, да? Ничего-ничего, это только цветочки!

– Так что ты хотела сказать? – задал вопрос эфенди (или уже не эфенди?), когда я прожевала и проглотила последний кусочек хлеба.

– А? – Ища взглядом что-нибудь жидкое, чтобы запить, я небрежно отмахнулась. – Нет, ничего. Тебя, кстати, владыка не потеряет? Не пора вернуться к своим основным обязанностям придворного пса?

И светлым взглядом невинного дитяти уставилась на демона, явно возмутившегося моим очередным наглым выпадом. Да, Ками, да. Я доведу тебя до белого каления в кратчайшие сроки!

А рискнешь принять ответные меры – пожалуюсь Ждану!

– Не потеряет, – раздраженно процедил эфенди, явно с трудом сдерживая более сильные эмоции. – Я оставил заместителя.

Немного помолчал, явно о чем-то раздумывая, а затем спокойнее и одновременно с этим язвительнее добавил:

– И свои обязанности я определяю сам, мои полномочия весьма обширны и не ограничиваются приказами лишь магараджи. Видишь ли, девочка моя капризная, эфенди – это не только статус при дворе одного определенного владыки. Это пожизненная должность, утверждаемая после того, как соискатель проходит определенную подготовку и тестирование. Хочу – служу владыке. Не хочу – не служу и занимаюсь тем, чем желаю сам. Главное – соблюдать нейтралитет и не идти вразрез с пожеланиями власти, которая мне доверилась.

С тонкой усмешкой рассматривая мое вытянувшееся лицо, демон кивнул.

– Верно, Юли. Здесь я не в качестве посланника магараджи. Ему до тебя вообще больше дела нет, он уже успешно забыл о том досадном недоразумении и сделал выбор в пользу другой кандидатки. Заместителя я оставил, так что сроки моего возвращения неограниченны.

Ни чая, ни чего-то иного на столе не наблюдалось, а я вдруг подумала, что пора заглянуть в заветный сундук, откуда в прошлый раз Ждан достал бурдюк с алкогольным содержимым.

Нервишки-то не железные!

– Тогда тем более не понимаю! – Я все-таки решила остаться на месте и не давать демону повода для насмешек (махеши алкоголичка? Вот умора!). А заодно кое-что и прояснить. – Зачем ты здесь?

– Зачем? – Переспросив, демон откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Внимательно осмотрел меня, вновь задержавшись взглядом на раненой щеке и поморщившись (ах ты ж черт, надо умыться!), затем развел руки в стороны, словно охватывая ими помещение, и с легкой насмешкой, в которой мне почудилась и угроза, пояснил: – Здесь я ради тебя, достопочтенная махеши. Не поверишь, не проходило вечера, чтобы я не думал о тебе. И вот сейчас, сидя напротив, понимаю, что ожидания были не напрасны – ты еще прекраснее и непостижимее, чем я запомнил. Правда, я предпочел бы продолжить наше непростое знакомство в ином месте, но раз уж ты настаиваешь, то уступлю тебе в этой малости и немного поплаваю с вами.

Очень хотелось сказать колкую гадость, но я удержалась. Значит, действительно сменил тактику? Умно.

Но каковы истинные цели?

– А что потом? – Тоже откинувшись назад, я в свою очередь снова и снова скользила взглядом по суровому лицу демона, щедро располосованному шрамами.

Кстати да, надо будет как-нибудь поинтересоваться, где он их получил и от кого.

– Потом?

Ну что за дурацкая манера переспрашивать?!

– Да, потом. Или это минутный порыв души, а о дальнейшем ты даже не думал? Догнать, поймать, овладеть и… И что? – Злясь все сильнее, потому что демон смотрел на меня весьма удивленно (неужели я права?), я подскочила и наставила на мужчину коготь. – Уясни себе одно: то, что я тебе поддалась в тот вечер, было огромной ошибкой, и я безмерно жалею, что сразу не начала с магии, которая оказалась моим спасением и помогла покинуть негостеприимные стены дворца и обрести свободу. Но больше подобного не повторится. Я не собираюсь уступать и ложиться под тебя только потому, что ты «эфенди» и таково твое единогласно принятое решение.

Выплюнув должность, как самое грязное ругательство, и принципиально отказываясь замечать потемневшие от демонической ярости глаза Камаледдина (Не боюсь! Не боюсь, черт возьми!), язвительно закончила:

– В моих планах на будущее нет тебя, демон. И сейчас я терплю твое присутствие только потому, что это желание моего капитана.

Из кают-компании я уходила с гулко колотящимся сердцем, но втайне радуясь тому, что нашла в себе силы высказаться. Пусть знает. Пусть знает все!

Первые минут пять Камаледдин просто сидел.

Шок?

О да.

Глубокий. Основательный.

Достопочтенная махеши? Юная и неискушенная шестнадцатилетняя девственница? Дочь уважаемого визиря, интересующаяся лишь сплетнями и женскими безделушками?

Нет, нет и нет.

С кем он только что разговаривал?

Моргнув, эфенди перевел задумчивый взгляд на дверь. Сейчас он как никогда ранее желал догнать ушедшую демоницу и вытрясти из нее признание.

Все признания.

Откуда, как, почему? Что дало толчок и почему именно такой? Ну не могла домашняя девочка всего за три недели стать зрелой женщиной с множеством тайн и недомолвок, да еще и с такими неоднозначными взглядами на будущее! Не достопочтенная юная махеши, а сплошное противоречие.

Медленно сжав и разжав кулаки, эфенди уговорил себя не торопиться. Он на чужой территории и под присмотром – это раз. У него явно не хватает данных – это два. И Юли…

Бездна! Эта строптивая Юли с собственным мнением нравится ему гораздо больше той, о которой написано в документах и которую он планировал всего лишь основательно допросить и, возможно (возможно!), сделать своей любовницей!

Интересно, понимает ли это своенравная красавица?

Прикрыв глаза, Камаледдин со всех сторон осмотрел новое имя той, которая решила, видимо, кардинально изменить не только свою судьбу, но и интересы и даже поведение. Покатал на языке, даже вслух произнес:

– Ульяна. Уля…

«Юли» звучало мягче и уютнее, но «Уля» подходило ершистой вредине намного больше.

Что ж, Уля так Уля.

Ну и где сейчас его Уля?

То, что я на марсе, я осознала только тогда, когда села на дощатую площадку. Однако…

А впрочем, неплохо. Все не в душной и темной каюте сидеть. Свежий воздух, потрясающие виды и никого над душой.

Нервно хмыкнув, прислонилась спиной к мачте и устремила взгляд вдаль. Не сглупила ли я, в один момент обозначив свои позиции?