– Нуу… можно, вреда-то не будет, думаю… – преодолевая внутреннее сопротивление, соглашаюсь. В конце концов, надо же укореняться в здешнем обществе. Если и есть для этого лучший путь, чем совместная пьянка и подготовка к войне с наиболее авторитетными людьми города (а командир роты – должность выборная, подразумевает присвоение звания «капитан Милиции», так что именно такие люди в них и попадают), то я его не знаю. Вернее, знаю – вместе повоевать, но до этого, всё же, доводить не хотелось бы.

– Вот и славно! – веснушчатые ручищи звучно хлопнули в ладоши, заставив посетителей паб вздрогнуть от неожиданности и оглянуться на нас. – Тогда, на следующий вторник запланируем?

– Ок.

Вообще, конечно, знал бы я заранее, что ситуация настолько накалена, хрен бы я сюда поехал, попытал бы счастья в Виго. Ян, нехороший человек, ситуацию во всей полноте не раскрыл предварительно. Суть же происходящего в том, что британский Парламент, заседающий в Роки-Бей, решил, что молодой Британский Союз тратит на свои владения слишком много, а получает с них слишком мало. В результате денег не хватает ни на развитие самих Островов, ни на расширение этих самых владений. В частности, провалом закончилась попытка организовать торговый пост на побережье моря Туманов, в стыке границ Латинского Союза и Китая. Дабы разрешить эту нестерпимую финансовую ситуацию, Парламент и принял «Билль о защите Южных Территорий», поставивший САР и Британский Союз на грань войны.

В полном соответствии с законами жанра, по просьбам трудящихся и в их собственных интересах, эти самые трудящиеся облагаются новыми налогами. Классика. Говоря конкретнее, Билль вводит на «Южных Территориях», то есть в САР и Британской Индии, трёхпроцентный НДС, который должен в полном размере уходить в Роки-Бей. Но если в Порт-Дели смуглый народ поворчал на хинглише и согласился, то в САР нашла коса на камень. Парламент (в Солсбери) наотрез отказался утвердить действие Билля на территории САР, а апелляции бриттов к тому, что, согласно договора о протекторате, принятые в Роки-Бей законы не нуждаются в одобрении местных органов власти, разбились о суровую реальность, в лице полного отказа этих самых «местных органов власти» сотрудничать с Канцелярией Генерал-губернатора (то есть, представителя британского правительства в протекторате).

Конечно, понять можно как одну сторону, так и другую. Бритты рассматривают САР как своё владение, которое они создали в борьбе с Нигером и Дагомеей, и с которого они теперь хотят получать заслуженную прибыль. В конце концов, без помощи Британского Союза полуостров так и остался бы большим куском заросших джунглями гор, по которым бегают друг за другом банды черношкурых отморозков. Но и у местных есть свои аргументы – Роки-Бей свои инвестиции давно отбил, для них же это не какая-то там «южная территория», а новый дом, который они строили, проливая пот и кровь. И тут какие-то сэры с Севера пытаются этот их дом выжать досуха. Конь так не ходит, ага.

Конечно, было бы существенным преувеличением сказать, что все горожане разделяют довольно радикальные настроения Майка. Некоторые (особенно те, кто алмазами занимается) считают, что три процента НДС не стоят войны, кому-то вообще всё равно. Есть, наверное, и те, кто симпатизирует Британии, но они своё мнение предпочитают держать при себе, дабы не стать париями в обществе. Но, насколько я могу судить по своему кругу общения, основа местного общества, в лице плантаторов, скотовладельцев и торговцев, придерживается позиции «войны не хотим, но и не боимся». То есть, соглашаться на требования Роки-Бей они не будут, но и окончательно рвать отношения по своей инициативе не планируют. По степени радикализма эта группа варьируется как раз от Яна до Майка, примерно. Вопрос в том, что по поводу всего этого думают бритты…

Почему такой сыр-бор из-за несчастных трёх процентов? Ну, во-первых, это дело принципа – на Север и так уходит более ⅔ всех собираемых в САР денег, так какого чёрта ещё больше увеличивать этот дисбаланс? Во-вторых, тут лиха беда начало – стоит проглотить три процента, как за ними придут и пять, и десять, и двадцать восемь. А народ здесь социализмом не изуродован, и деньги считать умеет. В-третьих, практическое воплощение Билля потребует создания разветвлённой налоговой системы, кассовых аппаратов, отчётности и так далее, что для местного общества, с его преобладающими либертарианскими настроениями, как нож острый. До сих пор как-то обходились системой патентов и таможенных сборов, и необходимости её менять на раздутую бюрократию не видят.

Пока я погрузился в размышления, Майк что-то активно втолковывает Яну. Послушаю…

– …не было этих пятидесяти центов, торговцы скупали бы у тебя чай дороже! И отгрохал бы ты себе не просто усадьбу, а целое поместье.

Ян насмешливо цокнул.

– Ага, сейчас. Скорее, покупали бы вы у меня по той же цене, а лишние пятьдесят центов с килограмма клали себе в карман. И тогда не мой дом был бы больше твоего, а наоборот. Нет уж, капиталистический кровопийца, не пить тебе больше народной кровушки. Завтра же организовываю на своей плантации kolkhoz, а там и Социалистическая Африканская Республика не за горами… Ты как, Ви́тали, присоединишься?

Старательно делаю вид, что серьёзно обдумываю предложение.

– Мм… Если согласны переименовать Солсбери в Карл-Маркс-Штадт, почему нет…

На этом рацпредложении Ян и Майк срываются, не в силах более сдерживать душащий их хохот. Всё-таки, приятно находиться среди людей, у которых предложение строить социализм не вызывает ничего, кроме здорового смеха.

***

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, Бенд-Лэйн, «Jacaranda Casino&Bar».

Толстый негр в белом национальном костюме радостно хлопнул себя по жирным бокам, громко сказал что-то на родном языке и повернулся ко мне.

– Ви́тали, я-таки у тебя выиграл! Три с половиной тысячи экю! Как я, а?!

Двое прихлебателей уважаемого дагомейского работорговца, стоящие у него за спиной, угодливо захихикали, выкрикивая что-то одобряющее. С десяток игроков «дорогого» зала завистливо посмотрели на счастливчика, и с удвоенной энергией заколотили по кнопкам.

– Что ж, мистер Осей-Акото, мои поздравления…

Старательно делаю разочарованную физиономию, пусть чувак порадуется. За месяц с открытия зала он проиграл уже тысяч десять, как минимум, даже с учётом сегодняшнего выигрыша. Прилетает на рейсовом вертолёте из Малколм-Экс раз в неделю, как по расписанию. Эх, скорей бы аэропорт заработал, чтоб такие вот ребята сюда самолётами повалили…

Жестом подзываю администратора.

– Сэм, давай ему двойной бурбон, он же его любит? – администратор, спокойный чернявый парень под тридцатник, кивает, – Вот, и всем игрокам в этом зале пинту пива или газировку, на выбор, за счёт заведения.

Сэм дал указания бармену, проследил, как тот на пару с девочкой-оператором разнёс напитки, после чего заверил своей подписью произведённый расход в журнале учёта. Приучил я их таки к порядку, хочется верить. Сколько-то всё равно воруют, скорее всего, это неизбежно, но в разумных рамках держать этот процесс надо. Хотя, может и не воруют, кто их знает. Все четыре бармена (два парня и две девушки) у меня из буров, как-то так само получилось, а у них трудовая этика на высоте. Буры вообще замечательный народ, искренне ими восхищаюсь, вот только жить среди них (ну, в смысле только среди них) я бы не хотел от слова совсем. Почему? Мм… так трудно объяснить, для этого надо пожить, сначала. Очень уж они на своей волне, скажем так.