Человечек с ужасом глянул в мою сторону и снова занялся ногтями.

— Деметрий!

Я настороженно поднял глаза, поскольку на ипподроме можно встретить множество людей и не все они приятны для общения. Но этого человека я рад был увидеть, хотя с трудом узнал его без топора и доспехов. Варяг был одет в шерстяную коричневую тунику, подпоясанную широким кожаным ремнем, и высокие сапоги, которые бесцеремонно впихнулись в крохотное пространство между мной и моим нервным соседом.

— Разве ты не должен быть на стенах?

— Стены эти простояли без меня уже семь столетий. Устоят и сегодня. — Сигурд уселся на скамью рядом со мной, отодвинув моего соседа. — Хочу посмотреть, как будут выигрывать «зеленые».

Я застонал:

— Опять эти «зеленые»! Почему ты решил, что они выиграют?

Сигурд недоуменно пожал плечами.

— Потому что они всегда выигрывают. Как же не поддержать самую сильную команду? Только не говори мне, что ты болеешь за «синих».

— Я поставил на «белых».

Сигурд загоготал. У него явно улучшилось настроение за те несколько недель, что я не видел его.

— На «белых»? Ну ты, брат, даешь! Они ведь никогда не выигрывают!

— Пока нет. Их день еще придет.

— Но они даже не пытаются победить. Им отведена совсем иная роль. Они действуют в интересах «синих»: спихивают «зеленых» с беговой дорожки, чтобы открыть дорогу «синим». Они им не соперники. С тем же успехом ты мог бы рассчитывать, что я поставлю на «красных».

Для тех, кто поддерживал «белых», эти аргументы были не новыми.

— Уж скорее я мог бы рассчитывать, что колесница «зеленых» когда-нибудь наткнется на центральную перегородку. В тот единственный раз, когда отец привозил меня в Константинополь, он привел меня сюда и велел выбрать себе команду. В тот день я был одет в белую тунику и потому остановил свой выбор на команде «белых».

— Как жаль, что ты был не в зеленом! — без особой жалости заметил Сигурд.

— Ничего подобно. В один прекрасный день «белые» все равно выиграют.

— Это случится только в том случае, если «зеленых», «синих» и «красных» сразит лихорадка!

— Зато одна эта победа доставит мне куда больше радости, чем тебе сотня побед «зеленых»!

Сигурд печально покачал головой:

— Боюсь, Деметрий, ты не доживешь до такого дня.

К счастью, в этот момент раздались фанфары. Мы тут же прекратили спор и обратили взоры на поднявшегося со своего трона императора.

Несмотря на то что скачки только начинались и ипподром был заполнен всего на три четверти, церемония приветствия императора велась по полному чину. На трибунах сидели десятки тысяч представителей самых разных народов и разных групп населения. В отдалении, над главными воротами, вставали на дыбы четыре бронзовых коня, словно собираясь унести в небо золотую квадригу. За ними вздымался огромный купол Святой Софии, венчая собой горизонт. Вдоль центральной перегородки возвышались многочисленные статуи и колонны, памятники тысячелетней истории состязаний. Рядом с памятниками императорам стояло с полдюжины изваяний Порфирия и других легендарных колесничих, а еще дальше виднелись сонмы святых и пророков. Я заметил Моисея с каменными скрижалями в руках, святого Георгия, замахнувшегося копьем, и Иисуса Навина, трубящего в рог с вершины колонны из песчаника.

Проходившая в Кафизме церемония подошла к концу. Император сел на трон, и в тот же момент под оглушительный рев толпы из ворот выехали колесницы. Они развили приличную скорость на влажном песке арены и прошли северную отметку уже через несколько мгновений. Группы людей, одетых преимущественно в синие и зеленые одежды, вставали с мест и дружно вопили, приветствуя своих чемпионов, когда те пролетали мимо. Никто не надел на себя белое или красное: не нашлось таких дураков, которые поддерживали бы молодые команды, бывшие на подхвате у серьезных соперников.

Доехав до южного столба, колесницы несколько замедлили движение на повороте. Они оказались прямо под нами, но именно в этот момент какой-то безмозглый почитатель «зеленых» извлек невесть откуда огромное полотнище соответствующего цвета, заслонившее от нас всю картину. К тому времени, когда мы снова увидели участников бегов, те уже находились под Кафизмой.

— Это ведь «белые» скачут впереди? — спросил я, прищурившись. — А твои «зеленые» тащатся в самом хвосте!

— Если бы «белые» смогли сохранить такой же отрыв в течение еще семи кругов, их колесничему поставили бы памятник на центральной перегородке!

Сигурд сидел на самом краю скамьи, силясь разглядеть происходящее на другом конце арены. Он выглядел счастливым, точно десятилетний мальчишка.

— У них такая тактика, — пробормотал я сквозь зубы.

Как обычно, «белые» с самого начала рванули вперед и к концу первого круга опережали «красных» на целый корпус, а «синих» и «зеленых» — даже больше. Однако преимущество это было иллюзорным, поскольку основные соперники постепенно набирали скорость.

— Они возьмут свое на прямой, — твердил Сигурд, с тревогой глядя на любимую команду. — Посмотрим, кто будет первым на следующем повороте!

— У них ничего не выйдет, с такими-то параличными мулами по бокам!

Увы, мои слова были порождены единственно надеждой, но никак не здравой оценкой. Я заметил, как возничие «зеленых» и «синих» напрягли бедра, побуждая свои упряжки перейти на более быстрый ритм. Ведущие две команды стали постепенно уставать, причем «белые», к сожалению, сильнее, чем «красные», и в скором времени все четыре колесницы оказались примерно на одном и том же уровне. Ипподром затих в напряженном ожидании, зрители один за другим начали подниматься с мест.

— Твои «белые» не впишутся в поворот — вон как они близко от центральной перегородки!

Похоже, Сигурд был прав и на сей раз. Для того чтобы совершить столь резкий поворот, «белым» пришлось бы существенно снизить скорость. «Красные», тут же решившие воспользоваться их оплошностью, стали забирать вправо, явно желая дать дорогу «зеленым».

— Похоже, твой колесничий ничем не лучше коней, — удовлетворенно заметил Сигурд.

Впрочем, злорадство его было преждевременным, ибо «белые» и не думали замедлять ход. Мало того, они вновь стали набирать скорость. Возничий «красных» удивленно глянул на соперника и принялся нещадно стегать коней, чтобы обойти «белых». Он с силой натянул поводья, пытаясь подрезать «белых», но ему не хватило места, да и нервишки подвели.

Незадолго до того, как подъехать к повороту, колесничий «белых» резко замедлил скорость своей упряжки и, аккуратно вписавшись в поворот, выехал на дальнюю дорожку, в то время как «красные» пронеслись мимо столба и едва не врезались в стену.

— «Зеленым» это не поможет! — прокричал я в ухо Сигурду.

— Мне почему-то казалось, что «белые» должны были выбить «зеленых», а не «красных». Может, они просто перепутали цвета?