Не к месту вспоминался и мой кошмар под снотворными — я дергалась, то и дело проверяя, могу ли пошевелить рукой, резко оборачивалась, надеясь захватить врасплох тени, складывающиеся в силуэты в черноте дверного проема.

В общем, оказалось, что не так уж я и хочу спать, как мне думалось.

За эту ночь я соскучилась по Илье сильнее, чем за всю осень нашего расставания.

Так сильно, что, рискуя замерзнуть и опоздать, по пути на остановку задержалась у ограды школы и ждала, пока не показалась вдали знакомая машина.

Илья, как обычно, вышел проводить Матвея. Обнял его на прощание — и тот даже не отстранился. В мои тринадцать я так сильно стеснялась родителей, что скорее осталась бы сиротой, чем позволила лезть ко мне с телячьими нежностями на глазах у всех. Но, кажется, Матвею было с чем сравнивать, и он свой выбор сделал.

Он был без куртки и в ярком свитере — похоже, школе так и не удалось упаковать его в форму. Илья стоял и смотрел, как он идет к зданию школы и отвернулся только когда тяжелая дверь захлопнулась за сыном. И следующий его взгляд был — в сторону моего дома. Я стояла с другой стороны, но заметила, как он дернулся туда, но качнулся назад, развернулся и сел обратно в машину. И тут же мне на телефон пришло сообщение — всего одно маленькое бьющееся сердечко. Но глаза у меня были на мокром месте всю дорогу до работы.

После работы я ехала домой и сражалась с собой как могла — вспоминала усталый вид Ильи — то, как он вырубался прямо в машине, пока я выскакивала на пятнадцать минут за кофе на вынос и с трудом просыпался, когда я возвращалась. Раз у меня не получается отдохнуть, пусть хотя бы он выспится хоть немного. Но когда я была уже у своего подъезда, мне пришло еще одно сообщение.

И на этот раз одинокое сердечко в нем было разбитым.

Не выдержав, я нажала вызов, но прежде чем успела пожаловаться на то, как сильно скучаю, услышала:

— Я без тебя схожу с ума, Рит.

— Я сегодня не спала… — всхлипнула в трубку.

— Я тоже. Так и работал до утра. По-моему, фигня какая-то выходит, а?

— Полная, — согласилась я. — Приедешь за мной?

Он прошипел в сторону что-то не очень ласковое.

Я насторожилась:

— Что такое?

— Да блин… — в голосе звенела досада. — У нас сегодня цирк и шоу уродов! Приехала налоговая, все компы изъяли, кабинеты опечатали. В моем сидят, отчеты перечитывают, остальной офис стоит на ушах… Вовремя мы с тобой решили испытать силу воли.

— Не получится?

— Сегодня нет, Рит. Давай ты попробуешь пока все-таки выспаться, а? — жалобно предложил он. — И за меня тоже.

— А завтра?

— Посмотрим, надеюсь, все уже закончится, — тяжело вздохнул Илья. — Я тебя очень люблю. И очень скучаю.

— Я тоже тебя люблю… Ой, то есть, не тоже, просто люблю… — я вышла из лифта и в шоке застыла на месте. — Твою ж налево!..

— Что случилось?! — тут же отреагировал Соболев.

— Тебе цензурную версию?.. — уточнила я, разглядывая распахнутую дверь своей квартиры.

С лестницы было видно, что внутри все перевернуто вверх дном.

* * *

Полиция приехала быстро, я даже не ожидала.

Металась по лестницам вверх-вниз, не решаясь оставить вскрытую квартиру без надзора, но и заходить внутрь было страшно. Оттуда веяло холодом и запустением, словно она уже годами стояла вот так, нараспашку, и там успели завестись дикие звери и привидения.

— Что пропало? — тут же спросили у меня полицейские. Приехало сразу пять человек и одна собака с не очень дружелюбной мордой. Впрочем, она махала хвостом, так что, возможно, я на нее зря наговариваю.

— Не знаю… я не заходила еще… — промямлила я, напуганная такой толпой.

— Ну что ж вы! Идите, смотрите! Идите, идите!

И мне пришлось ступить внутрь.

Ощущение было, словно я приехала в разбомбленный много лет назад родной город. Перевернуто было все: вытащены вещи из шкафов, зачем-то разорваны книги, разбросаны документы и на них — отпечатки грязных ботинок. В спальне были вспороты подушки и матрас, вывалено нижнее белье из комода. Распахнуты окна, поэтому было ужасно холодно.

Я закрыла их первым делом, но скоро от набившихся в квартиру людей стало душно, и пришлось открыть обратно.

У меня не было особых сбережений или ценностей. Деньги на картах — да и все. Пропал, похоже, только мой ноутбук и старый фотоаппарат. Больше испортили, чем украли.

Украшения остались на месте, рабочий стол так и стоял нетронутым, как будто мои жуткие поделки отпугнули даже воров. Я сказала об этом полицейскому, который устроился у меня на кухне, не снимая куртки и шапки. Он только отмахнулся:

— Вы бы еще зубы золотые вспомнили. Где они ваши побрякушки продавать будут? Там хоть грамм золота есть?

— Вряд ли… — покачала я головой.

— Ну вот. Расскажите лучше, какой у вас образ жизни? Гости часто? Уходите-приходите в одно и то же время?

— Да я в последнее время дома особо не бываю…

— Даже не ночуете? — удивленно переспросил он.

— Ну, может, пару раз в неделю, а так только переодеться заезжаю.

Полицейский переглянулся с девушкой, которая покрывала все горизонтальные поверхности в доме легким черным порошком.

— Ну, дамочка, все с вами ясно, — подытожил он, как будто ему и правда было что-то ясно. — С гостями-то что? Мужчины к вам ходят?

— Нет…

Они снова переглянулись.

Мне стало неуютно. Они на что вообще намекают? Я вру? Сама себя ограбила? Мои многочисленные любовники вломились? К чему вот это все?

Соболев примчался одновременно мастером по замене замков. Тот глянул на мою дверь, разочарованно присвистнул и пошел на кухню здороваться с полицейскими. Они пожали друг другу руки как старые знакомые и сразу начали обсуждать подробности взлома.

Илья прижал меня к себе — я уткнулась в широкую грудь, чувствуя, как под его нежными касаниями расслабляются плечи и уходит холодная тьма, поселившаяся в сердце вчера ночью. Я была даже благодарна неведомым ворам за то, что мы увиделись раньше, чем через пару дней, когда бы он решил свои проблемы.

— А как же… налоговая и твои дела? — спросила я, не отлипая, потираясь о его рубашку лбом как кошка.

— Ничего с ними не случится, заместитель справится, — он поцеловал меня в волосы. — Это регулярное развлечение, они просто перед новым годом хотят бабла срубить. Ты важнее.

Объяснение было разумным, но мне все равно стало теплее и спокойнее от того, что он рядом. Тем более, что при нем полиция стала вести себя несколько более уважительно. «Дамочкой» больше не называли, когда брали отпечатки пальцев сказали «пожалуйста» и даже посоветовали, чем после этого отмывать краску с рук.