— Но я не понимаю, как это связано с деторождением? — решила вернуться к первоначальной теме Иллиана, чувствуя, что разговор об эротическом возбуждении заставляет ее думать о Торриене и его клыках. Что совсем уже выходит за всякие рамки.

— Прямым образом, — ответила хасси наследника. — Когда происходит зачатие ребенка от мирая, будущая мать испытывает на себе действие яда. Если беременной оказывается нагиня, то ее яд отравляет ребенка, а яд ребенка отравляет ее саму. Однако младенцы оказываются сильнее защищены в утробе матери, и они, как правило, справляются с отравой. А матери — нет.

— Что? — округлила глаза Иллиана. — То есть беременность у мираев всегда заканчивается смертью матери?

— Не всегда, — покачала головой Миллита. — Примерно в половине случаев. Иногда — реже.

— Какой кошмар, — не верила своим ушам девушка. — А что же тогда случается, если сайяхасси беременнеет от мирая?

Миллита слегка сжала губы.

— У человеческой девушки выжить, как ни странно, чуть больше шансов. Смерть наступает примерно у одной матери из трех.

— Да это же… это… — У Иллианы не хватало слов. Но она постаралась взять себя в руки. — А почему у людей больше шансов выжить? Разве мы можем лучше справиться с ядом, чем мирайи?

— Нет, — покачала головой новая знакомая. — Просто на нагов практически не действуют лекарства. Их кровь отторгает любые недостаточно сильные составы, нейтрализуя их. Их невозможно вылечить, в отличие от нас. Хотя… — Она сделала небольшую паузу и глубокомысленно произнесла: — При этом их и значительно сложнее отравить. Сложнее, чем нас с тобой, например. Мираи ужасно живучи. Как я и сказала, лекарства на них не действуют, но это не требуется, потому что они почти не болеют. Их кровь уничтожает большинство токсинов. И здесь судьба словно сыграла с ними злую шутку. Мираев не берет практически никакой из известных ядов. — Она сделала короткую паузу и мрачно закончила: — Кроме их собственного.

— Да уж, очень забавно… То есть человеческие девушки выживают чаще, потому что их лечат? — приподняла бровь Иллиана, озвучив догадку.

— Именно, — с абсолютно серьезным лицом кивнула Миллита. — Мираи очень ответственно подходят к вопросу зачатия и деторождения, и над тем, чтобы спасти каждую отдельную мать, каждый раз борются сотни врачей. Людей спасти иногда удается с помощью антидота. Но мирайи выживают, только если их природная устойчивость к ядам особенно сильна, потому что существующий сейчас антидот уничтожается в их организме ещё до того, как успевает сработать.

— Просто замечательно, — с раздражением выдохнула Иллиана.

Миллита вопросительно посмотрела на нее.

— Чего ты расстраиваешься? Конечно, это очень грустная ситуация, но мы, к счастью, не сайяхасси. Нам это не грозит. У простых хасси, как мы с тобой, слишком мало шансов выносить младенца. Поэтому мираи ограждают нас от таких неприятностей. Мне каждый день дают пить специальный отвар трав, от которого я становлюсь не способна зачать. Тебе тоже должны его давать.

— Да, конечно, — громко сглотнула Иллиана. — Я же хасси, конечно дают.

И еле слышно фыркнула, стиснув зубы.

Миллита улыбнулась, не заметив перемены в настроении своей собеседницы.

Они проболтали до самого обеда. Время пролетело незаметно, и Иллиана была рада, что нашла, с кем поговорить в этом огромном, не слишком гостеприимном замке. Ближе к полудню девушки, наконец, распрощались, и Иллиана направилась к себе в комнаты, чтобы покушать.

Около часу дня Герхарсия принесла обед. На этот раз она вела себя идеально. Как говорится, тише змеи, мягче чешуи. И не скажешь, что это та самая служанка, которая не умеет держать язык за зубами. Лишь в самом конце перед уходом она вдруг бросила:

— Царевич Торриен просил передать тебе эту записку.

Положила на стол и удалилась восвояси.

Иллиана едва дождалась, когда за той захлопнется дверь. Подскочила к столику и схватила маленький черный листок, сложенный пополам. На нем золотыми буквами уже знакомым девушке почерком было написано:

“Мое сокровище. Прости, что не смогу прийти после обеда, как и обещал. Случилось нечто неотложное, требующее моего немедленного вмешательства. Очень надеюсь, что смогу навестить тебя вечером, пока еще ты не легла спать…”

И внизу неожиданная приписка:

“Скучай”.

Иллиана резко выдохнула, представив, как улыбались мягкие губы царевича в момент, когда его рука выводила это прощание.

Девушка не смогла не улыбнуться в ответ, хотя после новостей, которые ей рассказала сегодня Миллита, признаться, радоваться совершенно не хотелось.

Иллиана отложила послание и спокойно пообедала. Торопиться все равно было некуда. А через некоторое время прямо к ней на стол вдруг забралась неизвестно откуда взявшаяся Шелиссхелисса.

— Ой, привет, — проговорила девушка, отставляя столовые приборы. — Где ты была? Я не видела тебя, когда пришла.

— Гуляла. Цветами любовалас-с-сь, архитектурой. И вовсе не гонялас-с-сь за разноцветными птичками, — прошипела змейка, и ее желтоватые глаза хитро сверкнули.

Иллиана прищурилась.

— Сдается мне, — проговорила она, — что ты меня обманываешь!

— Ну что ты! — фыркнула змея, и даже ее мордочка будто бы вытянулась. — А как ты провела утро?

— О! Восхитительно, — пробурчала девушка. — Узнала, что, вероятнее всего, царевич выкупил меня из родного дома для того, чтобы я родила ему ребенка. Шанс выжить у меня после этого примерно два из трех. Дивное утро, одним словом!

Змейка покивала головой.

— Да-да, ничего нового, — прошипела в ответ. — Если будет девочка, ш-ш-шансов выжить больш-ш-ше. Так что молис-с-сь Иль-Хайят.

— Но я не хочу! — воскликнула Иллиана, понимая, что все утро держала этот стресс в себе и только сейчас эмоции начали прорываться наружу. — Я к матери хочу! И без всяких ядовитых мираев у себя в животе! Я не племенная кобыла!

— Конеш-ш-шно, — кивнула змея, ничуть не удивившись ее вспышке. — Ты не племенная, ты с-с-самая обычная кобыла. Племеная — это Райела, дочь царя. А ты — прос-с-сто человек.

— Это шутка такая? — выдавила через силу Иллиана, подумывая о том, укусит ли ее Изумрудка, если попробовать ту слегка придушить.

Шелиссхелисса открыла пасть и беззвучно затряслась.

— Ну хвала Святлейшей чете, — проговорила девушка, разобрав в этих движениях змеиный смех.

— Не беспокойс-с-ся, — через минуту продолжила рептилия, сверкнув изумрудной чешуей. — Царевич Торриен — не Дарьеш, он не подвергнет тебя случайной опас-с-сности. Тебе повезло с-с-с ним. Вечером, когда он придет, с-с-спрос-с-си у него с-с-сама. И он наверняка ответит…

Иллиана прищурилась.

— А откуда ты знаешь, что Торриен придет только вечером?