– Мама умерла, когда я была совсем маленькой, –продолжала Дейрдре, – я ее совсем не помню. Говорят, она выпала изчердачного окна. И еще говорят, что и ее мама тоже умерла молодой. Но мои тетине любят вспоминать об этом. Я думаю, что мы не такие, как остальные люди.

Рита обомлела. Ей еще ни от кого не приходилось слышатьчто-либо подобное.

– Что значит «не такие, как остальные люди»,Диди? – спросила она.

– Я не знаю, как объяснить, – призналасьДейрдре. – Просто мы чувствуем какие-то вещи, ощущаем события. Мыбезошибочно определяем отношение к себе со стороны других людей, их любовь илиненависть, знаем, когда они хотят причинить нам вред.

– Боже мой, Диди, да неужели кому-то в голову придетпричинить тебе вред? – удивилась Рита. – Ты проживешь до ста лет иродишь десять детей.

– Я люблю тебя, Рита Мей, – сказалаДейрдре. – Ты чистосердечна и добра.

– Нет, Диди, что ты, – покачала головой Рита,вспомнив своего дружка из школы Святого Креста и то, чем они занимались.

Дейрдре как будто прочитала ее мысли:

– Нет, Рита, это не имеет значения. Ты хорошая. Дажекогда у тебя неприятности, ты никогда не стремишься сделать больно другим.

Рита не до конца поняла смысл сказанного Дейрдре, но ответее был совершенно искренним:

– Я тоже люблю тебя, Диди.

За всю свою жизнь Рита не призналась в любви ни одной другойженщине.

Исключение Дейрдре из школы Святой Розы стало для Ритыударом, но не неожиданностью. Она знала, что это неизбежно случится.

Рита собственными глазами видела в монастырском саду Дейрдрес каким-то молодым человеком и не раз замечала, как после ужина, улучив момент,когда за ней никто не следил, подруга куда-то ускользала.

Считалось, что в это время ученицы принимают ванну иукладывают волосы. Рита всегда со смехом вспоминала об этой весьма своеобразнойособенности школы Святой Розы: девочек заставляли укладывать волосы и чуть-чутьподкрашивать губы, поскольку, по словам сестры Дэниел, так полагалось по«этикету». Но волосы Дейрдре не нуждались в укладке: природа одарила еепрекрасными естественными локонами, и вполне достаточно было стянуть их лентой.

В это время Дейрдре всегда исчезала. Она первой шла в ванну,а затем сбегала по ступенькам вниз и отсутствовала до самого отхода ко сну –появлялась лишь к вечерней молитве, всегда в последний момент и всегда сраскрасневшимся от бега лицом, не забывая, однако, одарить сестру Дэниел самойневинной улыбкой. Надо сказать, что, когда Дейрдре молилась, она и в самом делевыглядела невинной.

Рита думала, что об отлучках подруги известно только ей.Дейрдре была единственным человеком, кто поддерживал ее и помогал выжить в этойтюрьме, и, когда той не было рядом, у Риты буквально опускались руки.

И вот в один из вечеров Рита отправилась на поиски Дейрдре.Может, она на качелях, думала она. Зима уже закончилась, и сумерки наступаютлишь после ужина. А Дейрдре так любит сумерки…

Однако на игровой площадке Дейрдре не было. Рита дошла дооткрытых ворот монастырского сада, утопающего в сумеречной тьме, на фонекоторой светились белые головки лилий. Монахини обычно срезали их в пасхальноевоскресенье. Нет, Дейрдре не осмелится нарушить запрет и не войдет в этиворота.

И вдруг Рита услышала голос подруги, а мгновением позжесумела разглядеть и ее саму, сидящую на каменной скамейке в густой тени низкоопущенных ветвей ореховых деревьев. Сначала Рита заметила лишь светлое пятно –на Дейрдре была белая блузка – и только потом увидела лицо девушки и дажефиолетовую ленту в ее волосах. И еще она увидела рядом с ней какого-то высокогомолодого человека.

Вокруг стояла удивительная тишина. Даже музыкальный автоматв негритянском баре в тот момент молчал, а из здания школы не доносилось низвука. И огни в доме, где жили монахини, казались совсем далекими – возможно,такое впечатление создавалось из-за обилия росших вдоль аркады деревьев.

– Моя любимая… – эти слова молодого человека,обращенные к Дейрдре, были произнесены шепотом, но Рита услышала их совершенноотчетливо, равно как и ответ подруги:

– Да, я действительно слышу, что ты говоришь.

– Моя любимая, – снова прошептал он.

А потом Дейрдре заплакала и сквозь слезы произнесла что-тоеще – кажется, чье-то имя. Рита не смогла толком разобрать и теперь уже никогдане узнает, правильной ли была ее догадка, но тогда ей показалось, что Дейрдресказала:

– Мой Лэшер.

Они поцеловались. Голова Дейрдре откинулась назад, и на фонеее черных волос отчетливо белели его пальцы.

– Я лишь хочу сделать тебя счастливой, моялюбимая, – вновь донесся до Риты мужской голос.

– Боже мой… – простонала в ответ Дейрдре ивскочила со скамейки.

Через мгновение Рита увидела ее бегущей вдоль клумб слилиями, а молодой человек исчез, словно растворился в сумраке. Поднявшийся нис того ни с сего ветер был таким сильным, что сучья деревьев с яростью хлесталипо террасам школьного здания. Казалось, весь сад неожиданно пришел в движение.И Рита была там совсем одна.

Ей стало стыдно. Она не имела права подслушивать. Рита бегомбросилась к зданию школы и буквально взлетела по деревянной лестнице начетвертый этаж.

Дейрдре вернулась лишь через час.

Рита чувствовала себя подавленной, ее мучила совесть… Какона могла шпионить за подругой?!! И все же поздней ночью, лежа без сна впостели, она вновь и вновь вспоминала слова молодого человека: «Моя любимая… Ялишь хочу сделать тебя счастливой, моя любимая…» Подумать только, и это онговорил Дейрдре!

Рите встречались лишь такие парни, которых хлебом не корми –дай при первой же возможности потискать в укромном уголке девчонку, ничегодругого им и не надо. Неуклюжие и грубые ребята, вроде ее дружка Терри из школыСвятого Креста. «Знаешь, Рита, кажется, ты мне здорово нравишься», – нераз повторял Терри. «Еще бы, – усмехалась в ответ она. – А знаешьпочему? Да потому, что я позволяю тебе безнаказанно лапать меня. Вот так-то,жеребец».

В конце концов у ее отца лопнуло терпение. «Совсем гулящейдевкой стала! – кричал он. – Ничего, пойдешь у меня в закрытую школупри монастыре. Да-да, вот туда и отправишься! Мне плевать, сколько это будетстоить».