Боже, ну и своенравная же она девица! Уж если что втемяшится ей в голову, то ни убеждениями, ни силой не заставить ее свернуть с намеченного пути. Так было с его похищением. Какие бы разумные доводы он ни приводил, заверяя, что с Пэганом ее сестре не будет плохо, как бы ни предостерегал, что правосудие Пэгана весьма сурово, если она все-таки похитит его, как ни убеждал, что ее простят, если они вернутся в целости и сохранности, она не слушала.

Конечно, ее упорство спасло ему жизнь. Она оказалась необыкновенно храброй перед лицом серьезной опасности. На самом деле он мог бы истечь кровью, если б не ее решимость сохранить своему заложнику жизнь.

Но это… это другое. Здесь целое войско, и какой бы непобедимой она себя ни считала, ее плоть все же смертна. Строптивая, упрямая и… такая красивая.

Колин нахмурился, проклиная свои чувственные воспоминания, преследующие его на каждом шагу. Он не любит девчонку, сказал он себе, что бы ни случилось вчера вечером. Она забавна. Привлекательна. Желанна. Очаровательна. Но она смутьянка. Кроме того, если она будет и дальше так рисковать, не заботясь о собственной безопасности, то не доживет до конца осады.

Он покачнулся, опершись о стену, когда вновь ощутил боль. Только на этот раз не в ноге, а в сердце.

Прямо над Колином, наверху самой дальней башни замковой стены, лорд Ривенлох слушал свою любимую Эдвину. Она звала его, звала на помощь. Всхлип заклокотал у него в горле, и слезы покатились по щекам, ибо где бы он ни искал, никак не мог найти ее.

– Эдвина, любовь моя! – прокричал он полным отчаяния голосом.

Она тихо плакала, и этот звук, казалось, окружал его, идя отовсюду и ниоткуда. Он медленно поворачивался вокруг, оглядывался, не видя ничего, кроме голого серого камня. Он чувствовал себя беспомощным, совсем беспомощным. Он в отчаянии дернул себя за волосы, напрягая слух, но, казалось, только дождь стучит по каменному подоконнику.

Он прошел к окну и выглянул через узкую щель. На возвышении перед крепостью собралась армия. Это не воины Ривенлоха и не рыцари, принадлежащие норманну. Лорд Геллир взирал на странное сборище с отстраненным чувством, словно наблюдал за приготовлениями к рождественской пьесе. У них какая-то деревянная штуковина, отметил он, которая похожа на гигантскую детскую игрушку. Он рассеянно почесал голову, когда они закрепили колеса на месте и засуетились с какими-то веревками и выступами. Затем несколько человек подняли большую каменную глыбу на платформу сзади.

Словно посланный рукой Тора, град огненных стрел внезапно полетел с неба. Но пламя тут же гасло, потушенное проливным дождем.

Затем, словно порванная тетива, игрушка дернулась с такой силой и скоростью, что он едва ли заметил снаряд, летящий на него. Камень врезался в башню, ударившись с гулким стуком, затем что-то угрожающе затрещало, сотрясая камни под ним, бросая его на колени.

Словно сокрушительный раскат грома, каменные стены вокруг него загрохотали и содрогнулись с безбожным ревом. Перед его глазами западная половина башни обрушивалась, а он упал на четвереньки и съежился, цепляясь за деревянные доски пола и наблюдая, как раздробляются стены. Влажный ветер внезапно стал трепать волосы и обжег лицо, и он прищурился от резкой яркости открывшегося неба.

Должно быть, он вызвал недовольство богов, решил лорд Геллир, когда дождь заколотил по нему, как злые слезы. Разрушения вокруг него – явная работа молотка Тора.

Рука Дейрдре стиснула мокрый камень парапета, когда она наблюдала, как дальняя западная башня обрушилась вместе с секцией стенного прохода, ведущего к ней. Сердце ее остановилось, и она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она наблюдала, как адская машина швырнула свой груз с невероятной силой, но и представить не могла, какой сильный урон это нанесет – сотрясающий землю удар камня – и глубокая зияющая дыра.

Все ривенлохские мужчины стояли вокруг нее в немом ужасе, сжимая луки побелевшими пальцами, хотя это оружие теперь казалось таким же бесполезным, как перо против меча.

Впервые в жизни от страха и сомнения волосы зашевелились у нее на голове. Они имеют дело не с простыми смертными с мечами в руках, а с чем-то огромным, выкованным в кузнице самого Люцифера. Как могут они надеяться победить такое чудовище?

Отчаяние маячило у нее за плечами, словно ворон, почуявший падаль, кружащий над своей добычей, угрожающий сожрать ее еще даже раньше, чем она проиграет.

Затем она взглянула на Пэгана, который смотрел на врага свирепым взглядом, стиснув челюсти. Он держался молодцом. Пэган Камелиард не сдастся. Он никогда не сдастся. Даже если этот проклятый Люцифер выстрелит камнем ему прямо в живот, он умрет с оружием в руках, выполнив свой долг до конца.

Как же она может быть менее храброй?

Вдохновленная им, Дейрдре Ривенлох выпрямила спину и собралась с духом, отпустив стену и сжав рукоятку меча.

– Не стрелять! – прокричала она лучникам, удивившись твердости своего голоса.

Стены все еще рушились, поднимая клубы белой пыли, когда англичане приготовились к новому выстрелу. Солдаты оставались на месте. Им не было необходимости наступать в пешем порядке, имея столь грозное оружие. Она изучала их позиции, траекторию выстрела.

– Они целятся в ту же башню? – спросила она, перекрикивая шум дождя.

Роув кивнул:

– Да, чтобы проделать проход.

– Это хорошо. Одну точку легче защищать. Мы отправим туда вооруженных всадников.

– Это будет легко, – угрюмо согласился Пэган, – если они не передвинут свою махину.

Она сурово сдвинула брови.

– Тогда давайте убьем их, пока можем.

Пэган нахмурился. Он не собирался пускать Дейрдре в гущу сражения, как бы она ни настаивала, как бы он ни уважал ее мастерство, как бы она ни умоляла его. Тревога о ее безопасности не даст ему полностью сосредоточиться на военных действиях. Кроме того, если правда, что она беременна…

Он встретился с ней глазами.

– Мне нужно, чтобы ты командовала лучниками отсюда.

– Но лучники бесполезны.

– Дождь может прекратиться.

– Они будут знать, когда стрелять.

Он вздохнул:

– Я хочу, чтобы ты была здесь, Дейрдре.

Она молчала достаточно долго, чтобы он осознал, что она поняла: он не намерен позволить ей сражаться.

– Ну да, – с горечью проговорила она, – пока ты будешь рисковать там своей жизнью, я буду выплясывать на парапете, дожидаясь, когда выглянет солнце. – Она топнула ногой. – Это мой замок, и будь я проклята, если позволю какому-то норманну…

– Иисусе! – закричал один из лучников. – Это же господин!

Пэган проследил за взглядом лучника вдоль западной стены до дальней башни. Сквозь белый туман клубящейся пыли он увидел фигуру, карабкающуюся по разбитым каменным руинам. Это был лорд Геллир.