2. Оскар. Мой муж! Хочу, чтобы мы и дальше были так же счастливы, как сейчас. Надеюсь, первый год нашего брака не омрачит ни одно облачко. Надеюсь, что мы станем идеальной парой. Хотя, конечно, в реальности идеальных пар не бывает, а в жизни всегда возникают проблемы. И все же, став миссис Огилви-Блэк, я чувствую себя намного увереннее, чем прежде. Опорные камни, на которых моя жизнь стояла прежде, расшатались, но у меня появилась новая опора, и она кажется мне неколебимой. В общем, беру на себя обязательство вести себя так, чтобы у Оскара не было повода спрашивать, счастлива ли я.

3. Работа. Мне жизненно необходимы перемены. Чувствую, что уже переросла тот период, когда получала кайф, отвечая на детские вопросы о первой любви и угревой сыпи. К тому же я стала замужней дамой, а значит, никак не могу считаться экспертом в области неразделенных чувств. Теперь, когда свадебная канитель осталась позади, я могу заняться поисками работы, более подходящей моему новому жизненному этапу. Неплохо бы устроиться в «Гуд хаускипинг» или «Леди». Ха! Может, увидев мое имя на страницах своих любимых журналов, Люсиль сочтет это еще одним поводом для неприязни.

4. Уж если о ней зашла речь… Ее королевское величество Люсиль. Надо попытаться завоевать ее расположение.

5. Папа и мама. Буду стараться видеться с ними как можно чаще. Конечно, теперь я занята больше, чем прежде, но это не оправдание. Увидев их на свадьбе, я поняла, как сильно по ним скучаю. Хорошо, что брат и его семья живут поблизости. Мама постоянно посылает фотки моего племянника Тома. Смотрю на них с умилением, но сердце сжимается при мысли, что они там все вместе, а я далеко.

Лори

— Это что такое?

Я стряхиваю с себя сон и сажусь. Оскар стоит у кровати с подносом в руках: — Завтрак в постель. В честь нашей годовщины.

Он ставит поднос мне на колени. Мной овладевает тихая паника. Неужели я забыла какую-то особенную дату?

— Мы женаты ровно три месяца, — приходит мне на помощь Оскар. — Точнее, три месяца и два дня. Но я решил, лучше отметить в воскресенье, правильно?

— Правильно! — смеюсь я. — Залезай ко мне в кровать.

Я ставлю поднос на кровать, Оскар устраивается рядом, вытянув загорелые ноги. Его кожа предрасположена к загару от природы и до сих пор сохраняет золотисто-коричневый оттенок, приобретенный на пляже во время медового месяца. А мой загар лондонские зимние ветры давно слизнули без остатка. Кстати, медовый месяц, точнее, три блаженные босоногие недели мы провели не в Таиланде, а на Мальдивах, в настоящем земном раю. И все же я предпочла бы Таиланд. Понимаю, что это звучит смешно. Понимаю, что утверждать так — значит строить из себя избалованную примадонну. К тому же на Мальдивах мне понравилось ничуть не меньше. Просто я надеялась… надеялась, что Оскар разделяет мое желание вернуться в те места, где зародилась наша любовь. Надеялась, он догадается, что мое романтическое сердце рвется в наше бунгало на берегу океана. В аэропорту Хитроу, когда мы пристроились в очередь на регистрацию рейса на Мальдивы, сердце мое упало, и я тут же почувствовала себя самой неблагодарной женой на свете. Роскошный отель, который забронировал для нас Оскар, не имел ничего общего с тайской пляжной хижиной. Мы обедали, как короли, в шикарных плавучих ресторанах, нежились в двойном гамаке на закрытом пляже отеля, и дворецкий — да, именно дворецкий! — спешил исполнить любой наш каприз. Через три недели мы вернулись в квартиру Оскара, то есть, конечно же, в нашу квартиру. Но Оскар, похоже, полон решимости сделать наш медовый месяц бесконечным.

— Можно чашечку кофе?

— Пожалуйста.

Я протягиваю ему чашку и размешиваю сахар в своей. Оскар пьет кофе без сахара. Он вообще не любит сладкого, а я пытаюсь обуздать свою страсть к пирожным и пудингам, так как, поедая их в одиночестве, чувствую себя неловко. Оскар и не думает отучать меня от сладкого, но все же не хочется выглядеть обжорой в его глазах. Раньше я давала себе волю, когда мы с Сарой встречались в кафе. Увы, мы по-прежнему не разговариваем. Стоит мне подумать об этом, на сердце ложится свинцовая тяжесть. Во время медового месяца мне удалось загнать горькие мысли в подвал своего сознания, чтобы они не омрачали нашего чудесного путешествия. Вернувшись, я следую такому же принципу. Каждый день я все глубже зарываю голову в песок. Единственный плюс всего этого — надо мной больше не тяготеет груз моей тайны. То, чего я так долго боялась, произошло. Сара обо всем знает. Как ни странно, это принесло мне нечто вроде облегчения. По крайней мере, теперь я чувствую себя вправе с чистой совестью любить Оскара. За это право я заплатила высокую цену.

— Ты отлично сварил яйца, мистер О, — говорю я, осторожно постукивая ножом по скорлупе. — Мне никогда не удается довести их до нужной кондиции.

— Я позвонил маме и спросил, сколько времени их нужно варить.

Героическим усилием воли я сдерживаю желание метнуть в него насмешливый взгляд. Представляю, какую гримасу скорчила Люсиль, узнав, что я нежусь в постели, а мой бедный муж вкалывает на кухне, готовя мне завтрак. Сегодня воскресенье, сейчас всего восемь часов утра, но наверняка моя свекровь теперь причислит меня к разряду лежебок и бездельниц. Мне кажется, у нее в голове содержится целое досье, куда она вносит все мои промахи, просчеты и недостатки. Если бы она записывала их в тетрадь, у нее уже собралась бы целая стопка.

— Что ж, ты оказался способным учеником, — говорю я, с аппетитом принимаясь за яйцо. — Пожалуй, ты меня избалуешь.

— Мне нравится доставлять тебе удовольствие.

— Быть замужем за тобой — одно сплошное удовольствие.

Оскар улыбается, польщенный моим комплиментом.

— Как бы мне хотелось, чтобы так было всегда, — вздыхает он.

— Мне тоже.

— Все твердят, счастливыми бывают только первые несколько лет после свадьбы. А потом… радость как-то меркнет.

Не сомневаюсь, что за словом «все» скрывается один-единственный человек — ее королевское величество Люсиль.

Хотя, если честно, я со всех сторон слышу в точности то же самое. Что любовь — это ураган, который быстро утихает. И под напором реальности романтика исчезает без остатка.

— Пусть говорят что угодно, — пожимаю плечами я. — Люди ничего не знают про нас с тобой.

Я опускаю поднос с остатками завтрака на пол и обнимаю Оскара.

— Люди ничего не знают про нас тобой, — эхом повторяет он, рука его скользит мне под пижаму, нащупывая грудь.

Губы наши сливаются, пальцы Оскара ласкают мой сосок.

— Моя жена, — шепчет он.

Теперь он часто называет меня так, и мне это нравится. Но иногда все же хочется, чтобы он, как прежде, сказал «Морская Звезда».

Я обвиваю его спину ногами, и мы занимаемся любовью. После сладко дремлем, моя щека лежит на его груди. Я хочу, чтобы так было всегда. Чтобы все дни были похожи на этот.