в мать пошла, буфера четвертого размера, типичная хохлушка – но за фигурой она следила, хотя склонность к полноте у нее была. Лина… худенькая, высокая, стройная, лисьи глаза – настоящая куколка. Просто удивительно, как такие создания в такой глуши вырастают.

Я ждал… и нервничал все больше и больше. И когда я уже решил пойти и вынести дверь – из подъезда выскользнула Лина в подаренной мной шубке, запрыгнула в машину…

– Что произошло? – спросил я

– Фух… еле вырвалась

– Что произошло.

– Олеську… изнасиловали в подъезде.

Я сначала не поверил.

– То есть… как изнасиловали. Ты чего гонишь?

– Так… на первом этаже схватили… у нас квартира дворничихи пустая стоит. Затащили туда. И… во все дыхательные и пихательные…

– Кто? – спросил я после долгого молчания

– Не знаю. Сказали… тебе привет.

Я осторожно отцепил руки от руля. Сначала одну, потом другую

– Привет от кого?

– Не сказали. Говорили что-то… про завод.

Вот так значит…

Вспоминая эту ситуацию – я понял, именно в тот вечер до меня дошла одна простая истина. Если я выбрал этот путь – то его составной частью является одиночество. Любой человек, с которым меня связывает что-то серьезное – автоматически становится мишенью для моих врагов. Не достанут меня – достанут его.

Я достал с заднего сидения пакет… там была моя доля за месяц. Сунул его Лине…

– Лина… извини, пожалуйста, за всё… вот, возьми. Больше я не приду.

Лина явно этого не ожидала

– Володь… да ты чего. Ну… всякое бывает, я…

Она не знала, что сказать… а у меня и слов то не было.

– Иди к своей сестре. Этих денег вам… должно хватить. И лучше…

Я не докончил.

– Иди. Иди, Лина, иди…

– Володя

– Вали, сказал!

***

Ларин взял бы автомат и поехал искать тех, кто это сделал. Я – поехал искать дядю Степу Маркова…

***

Где он живет – я знал. Машину оставил подальше. Сел не у его подъезда, а у первого…

Нехорошо, когда такой как я встречается со старшим опером «шестерки». Но и по-другому не получится…

***

Марков появился через час примерно, у него была девяносто девятая. Когда он припарковал машину, я позвал со скамейки.

– Дядя Степа!

Он выпрямился, лапнул кобуру

– Лом это

Он замер, вглядываясь. Потом сказал

– За мной иди

***

Шутить с этим было нельзя. У ментов служба не лучше, чем у нас движение, они все время на грани. УСБ хочет посадить их, причем неважно за что, начальство лютует и требует показателей, раскрытий – а откуда им взяться. Если в стране идет криминальная война, и люди просто насрали на закон.

Пистолет есть, но – выстрелил не так, и прокуратура затаскает, а то и сядешь. Нет, несладкая доля у мента… особенно того кто работает, а не бумажки отписывает.

Там были новые дома и за ними овраг. Мы спустились вниз, Ларин остановился

– Чего надо?

Я описал ситуацию. Он покачал головой

– Совсем охренели.

Я ничего не ответил. А что отвечать.

– И что хочешь?

– Найдите. Я разберусь.

– Ты совсем охренел или как?

– А как? – спросил я – думаете, они вас испугаются? Да как же. Для них отсидка – это как медаль на шею. Кроме того, Олеська заяву писать не будет, это сто процентов. И что тогда?

Марков хотел ответить что-то злое. Но не стал. А что – не так что ли? В городе полно малолетних отморозков, которых не пугает ни тюрьма, ни колония. Раньше хотя бы расстрел был – теперь и его отменяют…

– Сучонка этого я найду – сказал Марков – и разберусь. От твоей только опознать его надо будет. Сможет?

– Наверное.

– А дальше с ним по-своему разберусь. В СИЗО у меня сидит пара крестников. Поверь, легкой жизни не будет.

– Верю.

Марков вглядывался в меня

– А ты чо думал? Что жизнь ваша – это хрусты и тачки и ни за что платить не надо? Ошибаешься

– Я ничего не думал – отрезал я – и не думаю.

Но это было неправда. Я – думал уже тогда.

***

Вася Бес считал себя крутым – хотя по всем вариантам он был не более чем расходным материалом у спортсменов.

Он родился и вырос в неполной семье, мать билась как рыба об лед, пытаясь вытащить его и сестру, но он это не уважал. В его понимании мать на то и мать, а то что она говорит – это все фигня. Он учился так себе, но по физре у него всегда было пять. На последние деньги ходил в видеосалон, смотрел фильмы с рукомашеством и дрыгоножеством, уверенно рассуждал на тему, чем кунг-фу отличается от каратэ и кто такие ниндзя. Как то раз – ему предложили пойти в зал, обустроенный в подвале. Там преподавал тренер, который приглядывал пацанов для движения и денег с них не брал.

Так Вася Бес прибился к спортсменам.

Старшим у него был Боря Лесной по кличке Боря Лес, призер городских соревнований по боксу. Рэкетировать он начал еще в восемьдесят девятом по нужде –тогда появились таблетки, говорили, съешь таблетку и мышца расти будет. Но они стоили дорого.

Потом Боря понял, чем пахнет и скинулся с таблеток – но рэкетировать не прекратил. Он получал с кинотеатра Ударник и сквера рядом с ним – раньше был сквер, сорокалетия победы в ВОВ. Там сейчас был базар…

Так как Боря попал в движение спортсменов – он как и все собирал под свое крыло молодежь. Но если его поколение – шло в рэкет в основном по глупости, потому что нужны были деньги на всякое… короче говоря, немного им было надо от жизни. То следующее за ними поколение, которое в начале девяностых окончило школу – твердо знали, что они хотят стать бандитами, хотят двигаться, хотят иметь с этого, хотят джип и телок, как у старших. Пример того как и чем порой приходится платить был перед глазами – но это не останавливало. Это было первое поколение, пошедшее в бондики по расчету…

А у Бори – уже за плечами был опыт разборок и стычек, когда предали свои, с кем ты лил пот в одном зале, с кем представлял город и область на соревнованиях… а теперь они вдруг становились врагами. И он, как самые дальновидные – начинал формировать свою личную бригаду, из малолеток, которые пока слишком малы для самостоятельной игры – и потому не предадут. Формировать стаю вооруженных гопников, готовых на все.

Как формируют