– Я знаю это!

– Я… я думала, вы будете рады получить меня без всяких обязательств. Ничего другого я и не ожидала. Правда, не ожидала! Я не собиралась вынуждать вас жениться на мне!

Он даже не знал, радует ли его или оскорбляет ее настойчивое желание убедить его.

– Я верю тебе, дорогая! – Он крепче ее обнял. – Я предлагаю тебе пожениться, потому что таков мой выбор. Я хочу на тебе жениться!

– Нет, это неправда. Вы тысячу раз говорили, что терпеть не можете девственниц.

– Я знаю, что говорил. Но я уже соблазнил девственницу, так что честь обязывает меня на ней жениться.

Эмили отшатнулась от него, лицо ее исказилось болью.

– Честь? Значит, поэтому вы хотите на мне жениться? Чтобы сохранить свою честь?

– Полно, Эмили… – Он попытался обнять ее. Оттолкнув его руки, она схватила свое платье и прижала его к груди, словно щит.

– Не нужно проявлять благородство!

Все оборачивалось длительной дискуссией, чего ему сейчас меньше всего хотелось. Он хотел бы опять затащить Эмили в постель и снова заняться с ней любовью.

Но совершенно ясно, что ей ничего такого не нужно. Очевидно, ей хочется, чтобы он как дурак клялся ей в любви. Ну так этого ей от него не дождаться! Достаточно и того, что он настолько одержим ею, что при одной лишь мысли о женитьбе на ней кровь его начинает быстрее струиться по жилам, а руки чешутся от желания снова обнять ее. Он хотел бы отдать ей всю власть над собой.

– Мы обязательно поженимся, Эмили! – настойчиво сказал он, надвигаясь на нее. – Это единственный способ уладить создавшееся положение.

– Здесь нечего улаживать!

– Так уж и нечего? Ну полно, Эмили, ты так отчаянно стремилась добиться моего молчания, что ради этого решилась разрушить свое будущее. Я бы сказал, что здесь многое требуется уладить, и наша женитьба сможет действительно решить все проблемы! Тогда Несфилд не осмелится тебя тронуть.

Обезумев от ужаса, она принялась натягивать на себя платье.

– Вы не понимаете! Я обязана продолжать этот маскарад, и вы не должны меня останавливать! Я не позволю вам остановить меня!

– Почему? – Он схватил ее за плечи, мешая ей застегнуть платье. – Что такого важного в этом маскараде, что заставило тебя зайти так далеко в попытке спасти его?

На мгновение он подумал, что она действительно готова сказать ему. У нее был такой вид, что ей очень хочется все рассказать. Затем ее лицо застыло, и она перевела взгляд на дверь за его спиной.

– Позвольте мне уйти, Джордан! Если вы не собираетесь держать меня здесь пленницей, я ухожу! Немедленно!

Граф впился пальцами в ее плечи, сдерживая сильное желание изо всех сил встряхнуть ее.

– Что я должен сделать, чтобы доказать, что от всего сердца желаю тебе добра? Однажды ты сказала, что не доверяешь мне, потому что я испытываю к тебе всего лишь вожделение. Но я предложил тебе выйти за меня замуж. Если это не доказывает, что ты можешь доверить мне правду, что тогда?

Она внезапно стихла в его руках.

– Это вовсе не вопрос доверия к вам. Если я… скажу вам, мне грозит более серьезная беда, чем такой пустяк, как утрата девственности.

– Несфилд, дьявол бы его побрал! Я не позволю ему навредить тебе, ты меня слышишь?

– Вам не удастся остановить его.

Он оттолкнул ее и прошел туда, где на полу лежала его одежда.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотал он, одеваясь.

– Нет! – Она бросила застегивать платье, затем подбежала к нему и схватила его за руку. – Нет! Джордан! Вы должны оставить его в покое!

– Он использует в своих грязных целях невинную молодую женщину. Я не оставлю его в покое!

– Вы обещали! – воскликнула она, вцепившись в его руку. – Вы сказали, что если я приду к вам в постель, вы будете молчать!

Он оцепенел, увидев ее помертвевшее лицо и панический ужас в глазах. Ее расстегнутое платье – это проклятое алое платье – свисало так низко, что ему был виден кружевной край рубашки, а под ним кремовая выпуклость груди.

– Я выполнила свою часть соглашения, – сказала она с отчаянием в голосе. – А вы собираетесь выполнять свою?

Он не мог отказаться, зная, сколь многим она пожертвовала ради его молчания.

И еще… Эмили просила его ничего не говорить Поллоку или Несфилду. Он мог только предполагать, что разговор с леди Данди она тоже будет считать нарушением их соглашения.

Но был один человек, с которым он мог бы поговорить, кто заставил бы ее осознать, как мудро и благоразумно с ее стороны было бы выйти за него замуж.

– Хорошо! – Когда она с опаской посмотрела на него, он поправил на ее плечах платье, так чтобы оно прикрыло ее грудь. – Я ничего не скажу Несфилду или Поллоку, если ты этого хочешь.

– Этого я и хочу.

– Что касается нашей женитьбы… Она приложила палец к его губам.

– Ни слова об этом! Я не жду, чтобы вы жертвовали собой из соображений благопристойности.

– Но это вовсе не жертва, – прошептал он.

– Пожалуйста, не надо больше говорить об этом. Мне просто нужно уйти, пока не заметили, что я выходила. Наемный экипаж ждет снаружи…

– Я не позволю тебе разъезжать по городу в наемном экипаже в такой час, – решительно сказал он. – Я отвезу тебя домой в своей карете.

– Что, если кто-нибудь увидит нас вместе и подумает…

– В три часа ночи? Никто нас не увидит. И если тебе будет от этого легче, я остановлюсь на некотором расстоянии от дома Несфилдов.

Казалось, она почувствовала облегчение.

– Благодарю. Сказать по правде, я не представляла себе, как поеду назад с этим… этим ужасным кучером наемной повозки. Думаю, он слегка выпил.

– Не сомневаюсь. Кстати, почему бы тебе не снять платье и не помыться? – Он указал на тазик с водой, стоявший на туалетном столе. – Я уверен, что смогу найти для тебя одно из платьев моей сестры, которое не будет столь… вызывающим.

Когда она покраснела, он едва не улыбнулся. Каким-то образом, даже «павшая», она умудрялась оставаться такой же чистой, как и всегда.

– Пока ты одеваешься, – добавил он, – я разбужу кучера. «И прикажу ему приготовиться к поездке – к долгой поездке».

Если б всем добрым хватало ума,

Аумные были б добры,

Мир стал бы гораздо прекрасней, чем мы

Даже представить могли.

Элизабет Вордсворт, английская поэтесса «Умный и Добрый»

Эмили взобралась в карету Блэкмора и уселась на дальнем конце сиденья лицом вперед. Платье было ей немного тесно и длинновато, должно быть, сводная сестра Джордана была выше и стройнее ее. Но по крайней мере оно не было таким открытым, как то, прежнее.