Что может быть отвратительнее, от чего так же несет гнилью, когда еще взаимное доверие опускается до такой низкой отметки, как в приходящем в упадок браке? Мне не хочется даже ничего об этом писать, потому что умирающий брак – это скучно, он похож на то, что Теренс называет «тупиковым состоянием». Это просто набор заданных, однообразных моделей, изменить которые никому не удается – слишком прочна жесткость конструкции. Все доводы – лишь видоизмененные вариации давно известных доводов, все споры черпаются из одного и того же стоячего заболоченного пруда. Ни у кого не осталось достаточно веры в брак для того, чтобы сделать над собой усилие и сдвинуть что-то с мертвой точки или взять на себя ответственность. Слишком много разочарований позади, чтобы поверить в успешность подобных усилий.

Остаются только механические действия, ряд хорошо отрепетированных движений, и в постели, и вне ее, когда вы принимаете решение, что человек, с которым вы живете, – единственный человек в мире, на котором вы можете с достаточной степенью безопасности выместить вашу боль и разочарование. Нельзя выместить это на друзьях, потому что получите отпор. Нельзя вывалить это на ребенка, потому что он ваше дитя. В результате мы стали использовать друг друга в качестве боксерских груш.

Ситуация была невыносимая. Вы не поймете, что такое боль, не поймете, что такое ярость, пока не окажетесь в ситуации распадающегося брака при наличии ребенка. Раскаяние, чувство вины, гнев, взаимные обвинения, страх. Если вы видите только сны о скрытых пространствах в темных домах, то конец не за горами. После того, как мою книгу постигла неудача, неудачу потерпели мы оба.

Я переехал. Бет наняла адвоката. И вот тогда действительно начался кошмар.

Я еще долго ждал весточки от Кэрол. И однажды получил конверт, но в нем не было ни письма, ни даже записки – лишь дешевая безделушка. Я достаю ее и кручу между пальцами.

– Папа, что это такое?

– Брошка. Очень старая.

– Дай посмотреть. Я хочу посмотреть.

Я протягиваю ей крошечное позолоченное по-прежнему «разбитое» сердце. Трудно поверить, что Кэрол хранила его все эти годы, с тех пор, как я дал его ей на вечеринке у Шерон Смит, больше тридцати лет назад. Все ясно и без записки.

Ничего нельзя начать сначала. Второго шанса не бывает.

– Красивое. А можно его взять?

– Конечно можно. Это подарок от тети Кэрол.

– А когда она придет?

– Не знаю, малыш.

– Я люблю тетю Кэрол.

– Я тоже.

Поппи играет сердечком, открывая и закрывая его. Потом пристегивает к своей футболке.

– Красиво?

– Очень.

– Ты будешь его носить?

– Оно, вообще-то, не для мальчиков.

– Кроме случаев, когда они похожи на девочек.

– Верно. У мальчиков не бывает разбитого сердца.

– И поэтому они лучше? Потому что у них части не ломаются? А я думала, девочки лучше.

– Серьезно, милая? А почему?

– Все так говорят.

– Что ж, все правы.

– Пап, ты правда так думаешь?

– Нет. Может быть. Не знаю.

– Скажи.

– Не могу.

– Скажи. Кто лучше?

– Хочешь, я раскрою тебе один секрет про взрослых?

– Я люблю секреты.

– Этот тебе может не понравиться.

– А что это за секрет?

– Мы не знаем, что делаем. Мы не знаем, куда идем. И мы не знаем, что думаем.

– Пап, а у тебя еще будет подружка?

– Не уверен, радость моя. Я делаю все, чтобы ее не было.

– Я бы хотела, чтоб у тебя была подружка. А почему ты грустный?

– Я не грустный, куколка. Я просто… подпаром.

– А что это значит?

– Это когда на поле выросло много всего, и оно плодородное, а потом оно истощается, и ему надо дать немного отдохнуть, пока оно снова не станет плодородным.

– А сколько оно будет отдыхать?

– Не знаю. Может быть, я и не под паром. Может быть, я – тундра.

– А что такое тундра?

– Это вечная мерзлота. Как в Сибири. Мертвая земля. Там никогда не бывает тепло.

– Не понимаю.

– Не переживай. Я не уверен, что я – тундра. Думаю, я все-таки под паром. Ты увидишь. Однажды пробьются ростки.

– Но у тебя будет подружка? Будет?

– Не знаю.

– Ты опять женишься на маме?

– Нет, милая. Не женюсь.

– О-о-ох. А на тете Кэрол?

– Нет.

Поппи вздыхает. Она разочарована этим откровением, но от горя не обезумела. Пелена забвения быстро поглощает все горести в детстве. Насколько настойчивее недавнее прошлое преследует взрослых. Способность к восстановлению сил с возрастом угасает.

Поппи достает из кармана леденец и начинает задумчиво сосать его.

– А что случилось с Элис?

– Я не знаю.

– Мы можем поехать к ней в гости?

– Нет.

– Почему?

– Потому что она ушла.

– Туда же, куда тетя Кэрол?

– Приблизительно. Да, туда же.

Прошел год с тех пор, как Элис вернулась к Мартину. Однажды она прислала мне письмо, я вернул его, не распечатывая. Хоть чему-то научился. Этот Любовный секрет остается в силе. Будь безжалостен. Слабые мучают слабых.

Впервые я впал в такое состояние, когда совсем ни на что не надеешься… и не вижу в этом ничего плохого. Я всегда слишком много надежд возлагал на отношения с женщинами. Отчасти поэтому Мартин говорил, что временами я веду себя, как баба. Но теперь все. Я выше этого. Есть Поппи, я и работа, а больше мне и не нужно. Я устал от борьбы. Награда не стоит затрат. Других устраивает, но не меня. Я не гожусь для этого. Для меня любовь – не стоит боли, через которую надо пройти, совсем не стоит: это уравнение с сильно неравными частями – ты делаешь очень щедрые вложения и практически ничего не получаешь взамен.

Теперь, когда Бет стала партнером в пиаровской фирме Миранды Грин, я чаще общаюсь с Поппи. Она со мной по четыре-пять дней два раза в месяц, и благодаря ей мои чувства по-прежнему живы.

Я выставил свою квартиру на продажу. Работая не покладая рук, смог накопить денег, чтобы купить жилье с двумя спальнями, так что там хватает места для Поппи. Мы с Бет перестали воевать. Думаю, воевать больше не из-за чего. А потом, ее письмо что-то изменило во мне, изменило взгляд на прошлое. Слова обладают удивительной силой. Нам надо научиться чаще использовать правильные слова. С Оливером у Бет полное взаимопонимание, они прекрасно ладят. Он – отличный парень. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо. И у него все было хорошо. Чтобы у всех все было хорошо.