— Не вздумай тявкать, — сказала я сурово и сунулаего под мышку.

Поворот мы миновали, Стас притормозил, я распахнула дверь,выскочила из машины и бросилась к кустам. Бежать ночью в лесу — то еще занятие,а здесь были настоящие заросли, черт ногу сломит. Я пару раз споткнулась, едване упала, но продолжила свой бег в темноте. Где-то рядом трещали кусты, значит,Стас тоже Покинул машину.

Тут раздался характерный звук, а потом ночь огласил чей-тонедовольный вопль, сплошь состоящий из матерщины, надо полагать, ребятишки наполном ходу влетели в нашу машину, из-за поворота вовремя не заметив ее. Онисдали назад, развернулись, и лес озарила вспышка света, но фары били на другуюсторону дороги, им почему-то больше понравилась правая сторона, а нам левая. Справой сидела я, вот они, должно быть, и решили…

Я неслась, не разбирая дороги, и, как следствие, угодила вовраг. Съехала по склону, едва не покалечившись, и распласталась на земле.Сашка угрожающе заворчал.

— Даже не думай, — предупредила я, пес вздохнул изатих. Я сидела, привалившись спиной к влажному стволу поваленного дерева, иприкидывала, хватит их глупости искать нас в лесу? Они могут рассчитыватьтолько на везение. Мне на него рассчитывать тоже никто не мешает. Оврагнеплохое укрытие, но он слишком близко к дороге, надо выбираться.

— Пошли, — шепнула я Сашке. — У меня двепушки, начнут наглеть, мало им не покажется.

Ухватившись за ветку, я выбралась наверх и огляделась. Состороны дороги пробивался свет. Углубляться в лес не хотелось, в темноте оченьскоро я начну плутать, а к дороге мне путь закрыт: если не дураки, там и будутждать. Перспектива до утра бродить по лесу меня не вдохновляла. Значит, надопройти вдоль дороги и ждать рассвета, чтобы не потерять ориентир.

— Если все-таки заплутаюсь, ты найдешь дорогу, —сказала я Сашке. — В конце концов, ты собака и у тебя есть нюх. Долженбыть.

Сашка к моим словам отнесся с прохладцей. Тут раздался тихийсвист. Один раз, затем второй. Это мог быть Стас, а могли быть и хитроумныеребята. Я устроилась под кустом и постаралась не подавать признаков жизни.Свист раздался вновь, теперь совсем рядом. Сашка заволновался и попыталсявыбраться из моих цепких объятий. Возле дерева напротив возник силуэт, Сашкаткнулся носом мне в щеку и жалобно тявкнул. Исключительно интеллигентно, тоесть тихо.

— Ольга, — позвал Стас. Я поднялась и пошла к немунавстречу.

— Вот уж не ожидала встретить тебя, — усмехнуласья.

— Почему? — удивился он.

— Найти меня в лесу, в такую темень, да еще когда яусердно изображаю индейца в дозоре…

— Ты забыла, лес — моя родная стихия.

— Ну да, ты же им торгуешь. Ну что, какие будутпредложения?

— К дороге нельзя.

— А куда можно? Черт, связи нет.

— Лучше всего до утра переждать здесь. В темноте толькошишек набьем.

— Холодно, — поежилась я.

— Не замерзнем. Впереди вроде бы просека, давайпосмотрим.

Мы вышли на лесную дорогу, хотя назвать ее так язык неповорачивался: колея, набитая тракторами.

— Куда-то она ведет, — неуверенно заметилСтас. — Что ты предпочитаешь? Налево? Направо?

— Направо шоссе.

— Тогда налево.

И мы пошли. Стас взял из моих рук Сашку, идти мне сталополегче, пес хоть маленький, но довольно упитанный. Он с комфортом устроился начужих руках и даже глазки прикрыл.

— Он и вправду гениальный, — заметил Стас. —Я боялся, что он залает и выдаст нас с головой. Эй, пес, тебе уже приходилосьбывать в таких переделках?

— Я не способна рисковать жизнью любимого существа.

— Я думал, твоего любимого зовут Тимур.

— Сашка.

— Все-таки довольно странное имя для собаки. Почему тыего так назвала?

— Тебе-то что?

— Интересно. Это что, страшная тайна?

— Нет никакой тайны, — проворчала я, споткнувшисьв темноте о какую-то корягу. — Мне подарил его один тип.

— И что?

— Ничего. Назвала собаку в его честь.

Стас засмеялся.

— Занятно. А где сейчас этот тип?

— Жарится на сковородке.

— В каком смысле? — не понял Стас.

— В буквальном. Ты в загробную жизнь веришь?

— Ну… не знаю.

— И я не знаю. Но если она есть, то он сейчас радуетчертей своим визгом.

— Что, много грехов?

— Больше паровоза.

— Но он был тебе другом?

— Еще чего. Сволочью он был, причем редкой. Ивыпендрежником. Паршивый киллер, который возомнил, что ему нет равных.

— Киллер? Ну и знакомые у тебя.

— Ага. Сподобил господь.

— Я все-таки не понял, если вы враги, почему он подарилтебе собаку?

— Да мы с ним трахались от случая к случаю, —обходя поваленное дерево, пояснила я. — Вот он и решил сделать мнеподарок.

— Ничего не понимаю, ты знала, что он киллер или нет?

— Все я знала… Чего ты пристал, а?

— Совершенно невероятная история.

— Нормальная история. Он не угодил хозяевам, явилсясюда, просил помощи. Я пыталась помочь, раз уж у нас общая собака, но…

— Его выследили?

— Говорю, он оказался дешевым выпендрежником. Суперкиллерхренов, позволил укокошить себя, как распоследнего лоха.

— Тебя это очень, огорчило? — задушевно спросилСтас.

— Ничуть. Он меня разочаровал. Я не люблю неудачников.У меня самой этого дерьма выше крыши, поэтому тянет меня исключительно к людямуспешным.

— Тогда у твоего Тимура никаких шансов. Он ведь втюрьме.

— Это ерунда, найду убийцу девчонки, его выпустят, и мыбудем жить долго и счастливо.

— А без пяти минут миллионер тебе не подойдет?

— Ты, что ли? Уж больно ты красивый, бабы на тебя,поди, вешаются, на что мне душевные переживания?

Стас засмеялся:

— Знаешь, ты совершенно необыкновенная женщина.