Это было новое модное увлечение высшего света — посещать публичные лекции. Мероприятие считалось открытым и присутствовать там позволялось всем желающим, способным оплатить билет. Поскольку проходили они в дневное время, то некоторые замужние женщины даже осмеливались посещать их в одиночку.

Я немного поколебалась — мне хотелось побыть с Марселем вдвоем, но и Линку было бы полезно послушать такую лекцию. Со всеми светскими вопросами я по привычке обратилась к кёрсте Тиан.

— Элен! — кёрста Тиан как-то укоризненно покачала головой. — У кёрста Линка этих лекций впереди еще столько, сколько он пожелает сам и даже немножко больше. Дайте уже кёрсту де Лонгу шанс, дорогая моя!

Пусть меня немножко грызла совесть за то, что я не беру Линка, но себе-то я врать не стану. Я была безумно рада, что мы идем вдвоем! Я очень скучала по Марселю все это время.

На следующий день кёрст де Лонг заехал за мной на извозчике, терпеливо дождался в холле, пока я накину жакет и приколю к волосам шляпку. Вручил выбежавшим детям небольшие сувениры — маленький деревянный, ярко-раскрашенный паровозик с тремя прицепными вагончиками Линку, очаровательную фарфоровую куколку Эжен, и корзинку со сладостями и тремя сортами чая — кёрсте Тиан.

Дети пищали от восторга, кёрста Тиан благосклонно поблагодарила Марселя, а я на несколько мгновений застыла, глядя на этот самый паровозик — мне вспомнились инерционные игрушки. Конечно, я очень слабо представляю, как они устроены внутри. Но если нанять толкового инженера-механика…

Я решительно тряхнула головой, отгоняя дурные мысли. Приколола наконец-то шляпку, и кёрст де Лонг распахнул надо мной огромный купол черного зонта — на улице моросил дождь.

Позволить себе закрытую карету мы не могли, максимум, что допускали нормы морали — поднятый капюшон коляски, защищающий от ливня. Однако, ловко прикрыв нас еще и зонтом, от взглядов воображаемых прохожих — улицы по случаю дождя были абсолютно пусты — Марсель создал что-то вроде крошечного закрытого пространства. И первое что я сделала, это сняла серые лайковые перчатки, дотронулась до той самой ямочки на левой щеке и честно сказала:

— Как же я скучала!

Марсель поймал мою руку и прижал ладошку к сухим и теплым губам. Так мы и ехали несколько мгновений, закрытые от всего мира, нарушая все нормы морали и приличия, и будучи при этом совершенно счастливыми.

Порыв ветра дернул раскрытый купол зонта и чуть не вырвал его из рук Марселя. Мы нервно дернулись друг от друга, и он, глядя мне в глаза, спросил:

— Вы выйдете за меня замуж, Элен?

Я никогда не была сентиментальна или излишне романтична, но сейчас ответить внятно я не могла. Горло перехватило спазмом от волнения, на глаза навернулись слезы, и я только часто закивала в ответ.

Возможно, лекция профессора Лейтона и переворачивала научные истины этого мира с ног на голову, возможно две огромных стеклянных банки, до половины заполненные внутри каким-то металлом, и давших сухую яркую искру и являлись прообразами пальчиковых батареек, но и мне, и Марселю было на это ровным счетом наплевать.

На саму лекцию мы немного опоздали и нам достались замечательно удобные места, с которых было почти не видно кафедру и профессора с банками, зато и нас видеть никто не мог. Поэтому я сняла перчатки, и мы держались за руки. Иногда Марсель украдкой целовал мои пальцы и это было так восхитительно, так волнующе, что напрочь стирало все воспоминания о жалком подобии моего прошлого интимного опыта.

В ближайшие выходные нам нанесли официальный визит представители семейства де Лонгов — отец Марселя, кёрст Арно де Лонг и его вдовствующая сестра — сухопарая высокая дама, кёрста Жозефина Керт, которая осмотрела меня сквозь золотое пенсне с ног до головы и хмыкнула. Как мне показалось, одобрительно. В присутствии кёрсты Тиан Марселем было сделано официальное предложение руки и сердца, на которое я твердо ответила: «Да!».

Брак в этом мире представлял собой довольно серьезное мероприятие. Здесь вам не тут — сбегал в ЗАГС, расписался, пожил годик — сбегал в ЗАГС, развелся. Все отношения оформлялись брачным договором, подробно расписывающим права и обязанности супругов, принципы наследования имущества, и прочая, прочая, прочая…

Решив не плевать против ветра, я поручила представлять мои интересы кёрсту Форшеру. Уж он-то точно не даст меня в обиду. Надо будет, кстати, пригласить его на свадьбу. Даже не из-за его полезности, а потому, что он очень славный и порядочный человек, и всегда был добр ко мне и детям.

Свадьба была назначена на последние дни весны — конечно, это ужасно долго, но по местным меркам мы и так торопимся. Некоторые ходили в женихах-невестах по два-три года, а то и больше. Но утренние газеты уже содержали объявления о том, что: «… в присутствии представителей обеих семейств кёрст Марсель де Лонг сделал предложение очаровательной Элен Дюрайн с одобрения своих родных и близких.».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Надо сказать, что в такой системе брака были свои прелести — мы с Марселем теперь получили гораздо больше свободы. Как мой официальный жених, он получил право приглашать меня в театр значительно чаще, чем раньше, водить днем в кафе, откликаться от нашего общего имени на приглашения в семейные дома, и много других замечательных плюшек. В том числе — и снисхождение кёрсты Тиан — она позволила мне дважды в неделю приглашать жениха к семейному обеду.

Самым тяжелым испытанием для нас стало официальное представления меня свету, как невесты кёрста де Лонга. Бал решено было устраивать в загородном поместье кёрста Арно, и, хотя мне не пришлось заниматься хозяйством, беспокоится о столе, прислуге и прочем, но сам день бала я вспоминала с содроганием — слишком большая толпа народу прошла у меня перед глазами.

Я боялась опозорить Марселя тем, что почти не запомнила никого из гостей, страшилась сделать что-то не так и сказать что-то не то. И если бы не крепкая рука жениха, на которую я опиралась во время церемонии, я бы позорно провалила свой дебют.

А так все сошло достаточно гладко и, ближе к концу вечера, после ужина, на котором мне даже позволили бокал игристого вина, я немного расслабилась, чувствуя поддержку не только от Марселя, но и от всей его семьи.

В те минуты, когда он, выполняя светский долг, приглашал на танец то сухопарую вдову — соседку по имению, то не слишком красивую девицу, оставшуюся без кавалера, рядом со мной вроде бы случайно, оказывалась или сестра Марселя, или официальная хозяйка приема кёрста Жозефина. Они бдительно отбирали кавалеров, приглашающих меня на танец, и оберегали от излишне язвительных языков мамаш, приведших на бал своих дочерей.