Кёрсте Тиан по-прежнему принадлежала патент на детские колготки. Два ателье столицы заключили с ней договора и ежемесячно она получала вполне стабильный доход. А вот новые патенты на костюмчики для детей оформить на себя она не рискнула. Эти изделия были записаны на ее мужа.

Я не осуждала кёрсту Тиан — она дитя своего времени и своего мира, уже одно то, что она не бросила идею детской одежды, которую мы не раз обсуждали, говорило о том, что наше общение с ней не прошло бесследно.

Как для меня были важны ее советы, и бескорыстное желание помочь, и уроки этикета и жизни, которые меняли что-то во мне, так и в ее сознании что-то изменилось.

Ивонна Мерридж с мужем и детьми ездила на тот же курорт, что и мы. Естественно, время мы проводили вместе, поэтому очень часто у нее была возможность пообщаться с кёрстой Тиан. Надо сказать, что и это общение не прошло бесследно.

С удивившей меня смелостью, при полной поддержке мужа, брата, да и всей семьи в целом, кёрста Ивонна рискнула и устроила благотворительный аукцион. В родовом поместье были вывешены ее картины. Пригласительные билеты рассылала лично ехидно улыбающаяся кёрста Жозефина:

— Хотела бы я посмотреть на тех изгоев, которые рискнут отвергнуть приглашение семьи де Лонг!

Благотворительные базары случались и раньше, но поскольку устроители мероприятий считали необходимым щедро тратиться на угощении и развлечение гостей, то сборы, как правило, были просто мизерные. Ведь банкет и приглашенные артисты оплачивались из собранных средств.

Кёрста Жозефина подошла к делу гораздо более сурово. Три сорта простого печенья, фруктовая нарезка и несколько сортов чая.

— Кёрста Жозефина, может быть стоит добавить варенье, мед и конфеты? — робко предложила я.

— Элен, детка, поесть они могут и дома. Впрочем, — она немного подумала и дописала в меню конфеты, — пусть помнят твою доброту!

Возможно, это был самый финансово удачный аукцион столицы — сумма, которую удалось собрать, оказалась достаточной для того, чтобы открыть бесплатную столовую в одном из нищих районов города.

Конечно, идею смогли бы испортить, а деньги разворовать, однако под присмотр эту столовую неожиданно взял кёрст Мерридж. По окончании аукциона, когда гости разъехались, он при мне взял руки жены в свои, по очереди поцеловал их и глядя в глаза сказал:

— Я всегда знал, что ты необыкновенная женщина, дорогая!

Под бдительным взглядом кёрста Мерриджа опасался воровать даже управляющий, не то, что служащие. Пищу там готовили самую простую — супы, похлебки и каши, но порции были большие и сытные. Столовая быстро прославилась среди бедняков, удостоилась внимания высших чинов, и с тех пор пополнить ее кассу считалось честью для любого благотворительного базара.

Сейчас, изредка вспоминая прежнюю себя, я уже понимала, что никакой чайлдфри я никогда не была. Скорее, та моя позиция основывалась на недоверии к миру и людям. Именно страх оставить ребенка одного, беспомощного и удерживал меня всегда от мысли о детях.

Сейчас же я знала, что бы не случилось, у малышей есть надежная защита — семья. Есть прекрасный, строгий и разумный дед, есть кёрста Жозефина и тетушка Ивонна, есть кёрста Тиан, а главное — замечательный отец.

Наверное, можно сказать, что мне сильно повезло в жизни встретить столько замечательных людей. Разумеется, никто из них не был идеальным, но ведь и я — далеко не ангел.

У всех у нас есть свои тараканы и недостатки, однако все это кажется не таким и важным на фоне одного, очень важного для меня лично качества — вся моя семья относится к людям, особенно к тем, кому не повезло родится в семье кёрстов, по-человечески.

А ведь из всей семьи только я четко представляю себе общие тенденции развития социума!

Остальные — они просто не считают рабочих и обслуживающий персонал людьми второго сорта. Вот и все. Как много, оказывается, могут перевернуть в сознании детей и следующих поколений две необычные женщины, рискнувшие нарушить вековые нормы «приличия»!

Отбросив в сторону воспоминания и размышления я потянулась к коробке, с любопытством приподняла бархатную синюю крышку и на белоснежной атласной вставке увидела дивной красоты сапфировый гарнитур!

Пискнув от восторга, кинулась к зеркалу. Примерила ожерелье, вдела в уши серьги, сколола волосы в небрежную прическу пятью шпильками с сапфировыми цветами, покрутилась, глядя на отражение и от души налюбовалась на блеск камней и прекрасную работу ювелира.

Пухлый конверт, прикрепленный к внутренней стороне крышки, я обнаружила только, когда вволю наигралась и складывала подарок мужа назад, в коробку. Немного удивившись его плотности, вскрыла и вытряхнула на стол кучу тонкого цветного картона.

Зеленоватые крупные прямоугольники — билеты для всей семьи на курорт. Я машинально пересчитала их и насторожилась. Кёрст Арно и кёрста Жозефина, три детских, взрослый для Эжен, два для гувернанток, один для бонны, два для лакеев…

На столе остались два розовых прямоугольника для меня и Марселя. Я не сразу поняла, почему билеты отличаются по цвету. А потом сообразила и сравнила даты.

Да, мы едем на курорт всей семьей. Только все едут через две недели, а наши с Марселем билеты — на сегодняшний вечер! Еще раз пошарить в конверте я догадалась в последнюю очередь. Именно там я и нашла тонкий листок шелковистой бумаги — записку от Марселя.

«Кёрста Элен де Лонг, имею честь пригласить Вас сегодня вечером в вагон-ресторан поезда номер 18/2 марки «Арманд и Стонгер».

P.S. Люблю.

Твой муж».

— Я тоже люблю тебя, Марсель! — тихонько прошептала я.

Конец