– Это верно, – кивнул второй, откликавшийся на имя Торх Рыба. – Умные существа в такое время отдыхают… Давай вино, не жмись…

Ушастый передал приятелю кувшин. Рыба с кряхтеньем вскинул его, темно-багровая мутная жидкость полилась ему в горло. Заходил кадык на жилистом тощем горле.

– О, смотри, какие безумцы… – сказал Ушастый. – Очень важные. Ха-ха. Слуги самой Владычицы…

С улицы показалось около дюжины воинов в золоченых панцирях и похожих на раковины шлемах. Засверкали щиты и наконечники копий, закачались черные накидки, какие носит храмовая стража.

– Они и есть, – скривился Торх Рыба, сдерживая отрыжку. – Куда собрались? Кальмаров ловить?

В окружении стражников вышагивали жрецы, толстые и важные, в серых рубищах и остроконечных шапках. В руках держали короткие жезлы, на лицах темнели ритуальные татуировки.

– Это вряд ли, – заметил Ушастый. – Их… раз… два… шестеро. И это из пятнадцати. Нет, такую толпу за кальмарами не пошлют. Наверняка затевается что-то серьезное. Смотри, и стражников сколько.

Шестерых служителей Варо-Вак сопровождало не менее полусотни воинов, и все они были с дорожными мешками.

– Да уж. – Торх Рыба опять взялся за кувшин. – Сейчас поглядим, на какой корабль они взойдут. Их-то собственных ни одного в гавани нет… – Раздалось длинное «буль-буль-буль». – Наверняка они наняли кого-то.

Храм имел собственный небольшой флот – несколько галеонов, десяток кораблей поменьше. Но они не стояли все время на одном месте, постоянно были при деле.

Ушастый пожал тощими плечами:

– А кого? Такая орава только на большое судно влезет. Вон, смотри, там стоит «Слава Хиррона» Эрвеля Мошны, а рядом – «Мечта рассвета» Тихого Ныни. Либо тот, либо другой. Не поплывут же слуги богини на старом корыте?

– Не поплывут. – Торх Рыба даже привстал. – Хотя вон там еще мачты «Толстого кота» виднеются. Он тоже сойдет…

Последние лет десять приятели прожили в порту и знали тут не только каждый кабак и бордель, а всех капитанов, матросов и судовладельцев.

– Да сейчас узнаем.

Процессия жрецов и храмовых стражников свернула на тот причал, у которого стояла «Мечта рассвета» – роскошный галеон, спущенный на воду только в прошлом году. По сходням торопливо сбежал сам Тихий Ныня, поклонился и поцеловал руку старшему из служителей.

А потом капитан и жрец затеяли оживленный разговор.

– И все же мне интересно, куда они собрались, – сказал Торх Рыба. – Пойдем, подберемся поближе и подслушаем…

– Можно. Сейчас, вино допью. – Ушастый вылил остатки пойла себе в глотку, крякнул и отшвырнул кувшин.

Тот с треском рассыпался на черепки.

Двое нищих поднялись и неспешно заковыляли вдоль берега гавани. Когда вышли из тени, оба невольно поежились, а Торх Рыба еще и помянул «это клятое светило». С одного из галеонов им помахал стоящий на вахте матрос, дорогу перебежала худая и облезлая собака с высунутым языком.

Пока шли до нужного причала, переговоры успели завершиться, и жрецы начали подниматься на борт.

– Куда прете? – На шаги обернулся один из стражников, молодой, с синими глазами.

– Ладно тебе, земляк, – благодушно сказал Торх Рыба, улыбаясь гнилозубо и немного вонюче. – Ты лучше скажи, что тут такое затевается?

– Не вашего ума дело, – отрезал стражник.

– Ладно тебе, земляк, – повторил фразу приятеля Ушастый. – Мы же никому не скажем, клянемся Веером и Молотом.

Такую клятву рискнул бы нарушить только кивагор, решивший быстро и очень мучительно расстаться с жизнью. Варо-Вак не любила, когда обманывают, используя ее Атрибуты.

– Да? – Стражник оглянулся. – Мы, собственно, и сами точно не знаем. Говорят, что вроде бы едем ловить того, кто разрушил деревню в предгорьях. Слышали?

– А то, – вздохнул Торх Рыба.

Весть о том, что на севере, у Диких гор, полностью уничтожено селение со всеми жителями, пришла в столицу вчера. Болтали всякое, и никто не мог сказать, кто именно сумел совершить такое. Ходили слухи о служителях Мертвых Богов, о каких-то странных существах, пришедших с Диких гор.

– Но зачем галеон? – спросил Ушастый. – Где те же предгорья, и где моря? Или тот, кого вы ловите, умеет летать?

– А я почем зна…

– Пракит, отставить болтовню! – вмешался в разговор стражник постарше, со шрамом на щеке. – А вы, оборванцы, топайте прочь отсюдова. Ишь ты, вынюхивают, точно портовые крысы!

Он замахнулся древком копья, но явно больше для вида.

– Злой какой, – отскочив, проворчал Ушастый.

– Ага, – поддержал приятеля Торх Рыба.

Они отошли к воде и принялись наблюдать, как воины из храмовой стражи грузятся на галеон. На самом корабле начали готовиться к отплытию – забегали матросы, послышался визг боцманской дудки.

– Ловить того, кто разрушил деревню, – задумчиво проговорил Ушастый. – Странно все это звучит…

– Очень. – Торх Рыба сплюнул в воду, и полюбовался, как плевок относит прочь от берега. – Ладно, пойдем. Сегодня «У четырех пескарей» будут жилы выкидывать. Нам кое-что должно перепасть.

– Точно.

И двое нищих пошли обратно. Свернули прочь от моря, потерялись в лабиринте припортовых улочек. А на «Мечте рассвета» подняли паруса, отдали швартовы. Слабый ветер понес корабль к выходу из гавани. Он прошел мимо волноломов, оставил позади мелководье.

А оказавшись в открытом море, повернул на юг.

День за днем они шли и шли, забираясь все выше и выше. Арот принимали чужаков в белых шапках, точно близких родственников. Давали ночлег, кормили и угощали чачей. Каждый вечер в честь гостей звучали песни, вокруг костров ходили в хороводах юноши.

Лишь раз произошло недоразумение. Стрела, прилетевшая из тумана, оцарапала Олену ухо. Вторую разрубил в полете Харальд, а от третьей увернулась Хельга. Только после этого арот заметили, что на тех, в кого они стреляют, белые шапки.

Извинений хватило бы на десяток саг Юрьяна.

А потом обитаемые склоны остались позади, исчезли деревья. На смену лугам и мхам пришли голые камни и ледяной ветер. Из летнего неба повалил настоящий снег. Тут-то и пригодилась теплая одежда, захваченная у кивагор, и плащи, подаренные арот.

Несколько раз ночевали вокруг костра, но даже пламя не помогало. К утру холод становился нестерпимым. Снег то превращался в настоящую метель, то стихал совсем. Облака уползали, открывалось блеклое небо, и невыносимо сверкали под ярким солнцем шапки на таких близких горах. Тучи ползли уже не только выше, но и рядом и даже много ниже.

Разреженного воздуха не хватало, приходилось жадно глотать его, точно воду.