— Понравилась бы я тебе такая, Бронсон? — спросила Изабель у своего отражения. Никакого блеска. Никаких соблазнительных поясов или чулок. И никакой принцессы. Просто беременная баба.

Положив руки на живот, она полюбовалась собой. Уже вовсю шел четвертый месяц, и она была… Минуточку!.. Затаив дыхание, Изабель плотнее прижала к животу ладони. Легкое, еле уловимое движение где-то в глубине… Нет, наверное, показалось… Должно быть, это просто игра воображения, или… А вдруг и в самом деле это нечто более прекрасное, захватывающее, волнующее, чем даже тот акт, который положил этому начало?!

— Ах, Бронсон, — шепнула Изабель, и на глаза ее навернулись слезы. — У нас будет ребенок.

Противный февральский дождь поливал шумные улицы центрального Лондона, заставляя Джулиану аккуратно ступать по мокрому тротуару. Она шла в офис Патрика Маршана.

Принцесса была на том сроке беременности, когда перемещение на собственных ногах уже можно считать триумфом воли над законами природы.

«Господи, ну неужели он не может позволить себе офис с лифтом?» — думала она, тяжело поднимаясь по ступеням лестницы. Действительно, за последние месяцы она заплатила Маршану столько, что он без труда мог бы расстаться с этим безобразным помещением и найти себе более приличное. Принцесса утешала себя только тем, что это ее уже не касается. С завтрашнего дня она не будет нуждаться в услугах Маршана, так что пусть себе устраивает офисы хоть посреди Пиккадилли, хоть в самых грязных трущобах.

— Принцесса Джулиана, я счастлив вас видеть. — Маршан кивнул секретарше, которая проводила знатную посетительницу к нему в кабинет. — Вы прекрасно выглядите.

Отодвинув кресло, он, подобострастно изогнувшись, помог Джулиане сесть. Она сняла свой мягкий кашемировый шарф, свернула его в трубочку и уложила к себе на колени рядом с ридикюлем и парой перчаток.

— Я приехала, чтобы рассчитаться с вами, месье Маршан, — без предисловий сказала принцесса.

Чем меньше в этом деле всяких бумаг, тем труднее будет связать ее имя с расследованием, проведенным частной сыскной конторой. Поэтому она предпочитала расплачиваться наличными, из рук в руки.

Густые брови Маршана озабоченно соединились над переносицей.

— Вы недовольны нашей работой?

— Напротив. Мне достаточно той информации, которую вы добыли. — Она щелкнула замочком сумочки от Шанель и достала из нее деньги. — Надеюсь, этого хватит на покрытие ваших расходов?

Тугой конверт цвета слоновой кости скользнул по гладкой столешнице к Патрику Маршану. Он, как истинный джентльмен, не стал пересчитывать сумму. Принцесса решила сделать ему комплимент. Приподняв одну бровь, она сказала:

— Признаться, я удивляюсь подобной доверчивости, месье Маршан, в особенности учитывая характер вашего бизнеса.

Он улыбнулся и спрятал конверт в ящик своего стола.

— Моя профессия сделала меня знатоком человеческих характеров, принцесса Джулиана. Вы не станете обсчитывать меня. С вашей стороны мне следует опасаться совсем иных вещей.

Она кивнула и поднялась.

— Вы слишком умны, месье Маршан, вот еще одна причина, по которой пора прекращать наши отношения.

Он быстро повернулся в своем кресле к соседнему шкафу и достал с полки какую-то папку.

— А вот это наверняка вас заинтересует. Правда, здесь лишь черновик, но тем не менее…

Джулиана замялась. Она и так уже достаточно знала о похождениях своего муженька.

— Думаю, не стоит.

Но Маршан уже толкнул папку, и та скользнула по столу в сторону, обратную движению конверта.

— Копий этих материалов нигде нет, принцесса Джулиана. Я хочу, чтобы вы сами распорядились ими, как сочтете нужным.

Она не хотела читать эти бумаги, но все же, зажав папку под мышкой, вышла из офиса. Решено! Содержимое можно просто уничтожить и забыть о нем навсегда.

Однако любопытство — сильная штука, и к тому моменту, как Джулиана вернулась в замок, она уже просто не могла не обращать внимания на проклятую папку. Эрик уехал куда-то со своими родителями — Оноре и Селин. Какое-то важное мероприятие, на котором они должны были непременно присутствовать, но от которого сама Джулиана с облегчением открестилась, сославшись на недомогание.

— Принесите мне легкий ужин в библиотеку, — велела она Иву, когда тот принял ее пальто и шарф в передней.

— Как пожелаете, мадам. — Лакей поклонился и поспешил выполнять распоряжение.

Огонь камина, весело танцуя на поленьях, приглашал присесть в кресло. Библиотека издавна была любимой комнатой Джулианы. Ей до сих пор чудился здесь то аромат отцовской трубки, то букет его коньяка.

Она тряхнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания. Слишком тяжко было думать об отце. Иногда он являлся ей в сновидениях. Этот смертельный ужас, застывший в его глазах, глубокие морщины на лице, отчаянный лай Корджиса над хозяином, лежащим на холодной земле.

— Мадам.

Джулиана резко повернулась и увидела Ива, стоявшего в дверях. Почудилось ли ей? Или в самом деле старый лакей досадливо поморщился, увидев, как не по-королевски встрепенулась госпожа?

— Мадам, может быть, пожелает чашечку чаю, пока готовится ужин?

Вот так. Правильно. Как всегда, очень и очень правильно. Она кивнула и отошла к окну. Ив расставил на столике все необходимое и тихонько покинул комнату.

Джулиана уселась в стоявшее у очага кресло с прямой высокой спинкой и открыла папку. Ах, как скучно! Перед нею было краткое изложение всего того, о чем уже докладывал ей Маршан. Принцесса скользила пальчиком вдоль колонки адресов — все это якобы иностранные представительства «Малро интернешнл».

— Глупости, — сказала она вслух, быстро перелистнув копии фотографий Эрика. Не важно, где и с кем он был. Он принадлежит ей и всегда будет принадлежать, потому что так велит ему его отец!

«Сын, — подумала она, как только нерожденная дочка толкнула ее под ребро. — Вот что накрепко привяжет семейство Малро к этому трону! Привяжет на все грядущие века!»

Она переложила фотографии в другую папку, которую хранила в нижнем ящике отцовского письменного стола, и быстро просмотрела остальные документы: маленькие клочки с короткими записками, карточки из картотек, листки из блокнотов и какой-то факс из Нью-Йорка. Факс. Крупные небрежные рукописные буквы. Жуткий, чисто американский слог. При этом разобрать текст довольно трудно — на факсимиле почти не воспроизводились чернила от авторучки. Датировалась бумага серединой января, то есть срок ее — всего около двух недель.

— Я не хочу этого видеть, — вслух произнесла Джулиана, и руки ее затряслись. — Я не хочу больше ничего знать!

Но она так и не смогла отвести взгляд. Она увидела имя своей сестры. Потом адрес доктора Джоан Маккэфри. И всего одно короткое предложение, перевернувшее весь ее мир: «Результаты обследования принцессы Изабель подтверждают беременность. Мальчик».