— Что случилось? — спросила она.

— Его нет, — сообщил Ронкаль.

— Вы его убили?

Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.

— Только его? — вырвалось у нее против воли.

— Меня ищут по всему городу, — сообщил Ронкаль, — я уедучерез Вальпараисо.

— Как вы его нашли?

— Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Яподождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второговыстрела не понадобилось.

— Да, конечно, — почему-то согласилась она, — второй выстрелбыл лишним.

Она поднялась, поправила платье.

— Я должна уезжать сегодня, — вспомнила она и по привычкевключила телевизор.

— Я должен оставаться здесь еще два часа, — сказал Ронкаль,— потом я уйду.

— Сидите, — согласилась она и уже не обращала на негоникакого внимания, как не обращают внимания на мебель.

Это случилось за десять минут до его ухода. Показывалиместные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемсясегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла.Почему они передают эту информацию так быстро?

— Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудникфранцузского посольства в Чили Эжен Женгени.

Показали фотографию убитого.

— Это преступление, — с явным воодушевлением говорил диктор,— снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаютсядаже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобыдестабилизировать обстановку в нашей стране.

Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы стеррористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.

— Мы убили другого, — сообщила она упавшим голосом.

— Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, — возразилявно оскорбленный Ронкаль, — его встречали ваши французские друзья. Я не могошибиться.

— Это была ошибка, — убитым голосом произнесла Марина, — мыубили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.

Теперь она осознавала, почему сообщение передают стольоперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящегорежима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы синакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подачеинформации.

Марина похолодела от ужаса своей ошибки.

— Они могут специально передавать такое сообщение, — впервыепроявив какие-то эмоции, нахмурился Ронкаль. Ему не было жаль убитого, подвопросом была его профессиональная репутация.

— Это не он. Они показывают его фотографию. Это не Марат, —почти кричала Марина.

— Я не видел его лица. Мне достаточно было ваших указаний, —сухо заметил Ронкаль.

В дверь вдруг постучали. В этом небольшом отеле не былотелефонов в номерах. Она взглянула на Ронкаля, и тот неторопливо, абсолютноспокойно, словно готовый к смерти, достал свой пистолет.

— Кто там? — подошла к дверям Марина.

— Сеньора, — услышала она за дверью голос дочери хозяинаотеля, — вас вызывают к телефону.

Она взглянула на Ронкаля. Тот покачал головой. Никто не могзнать, где они находятся. Значит, это ловушка. Она вспомнила тюрьму ипобледнела от ужаса. Лучше умереть, чем снова попасть в руки Родригеса.

— Кто меня зовет? — спросила она.

— Не знаю. Он просит сеньору Эстебан. — В отеле оназарегистрировалась под фамилией Исидоры Эстебан.

На всякий случай были приготовлены другие документы.

Она взглянула на Ронкаля. Бежать из этого маленького номерабыло невозможно. Оставалось умереть.

Чернов ждал сообщений из Сантьяго, поминутно поглядывая начасы. Уже когда выяснилось, что за связным установлено наблюдение, а Марина,приняв неожиданное решение, выслала из страны Ронкаля, он начал нервничать. Онне любил, когда заранее подготовленные операции начинались таким образом.Правда, Ронкаль вернулся на следующий день, да и Марина, кажется, вела себямолодцом, но он все равно нервничал.

Вчера утром ему позвонил Ронкаль.

— Она встречается с французом, — сообщил он.

— Что значит встречается? Она с ним спит? — уточнил Чернов.

— Да.

Чернов удивился. На Марину это было так непохоже.

— Она спит с французом?

— Да, — вытянуть дополнительные сведения из Ронкаля былоневозможно.

— Хорошо, — сказал, подумав, Чернов, — звони мне все время.Я должен быть в курсе.

Вечером Ронкаль позвонил снова.

— Она брала интервью, — коротко сообщил он, и Чернов понял,что Марина уже вернулась из тюрьмы.

— Там все в порядке?

— Не знаю, наверное. Мы нашли вашего друга.

— Как? — не понял Чернов.

— Вашего второго друга, он вам скоро позвонит.

Они нашли Сабельи, обрадовался Чернов, и действительно черезполчаса позвонил сам Антонио Сабельи.

— Меня просили позвонить, — коротко произнес он, — этоСабельи.

— Да, — обрадовался Чернов, — ваш брат тяжело болен. Он ждетвас в Буэнос-Айресе. Вы можете прилететь сюда?

Затянувшееся молчание. И наконец, полковник услышал:

— Я прилечу.

— Очень хорошо. Вы помните адрес брата?

— Да.

— До свидания.

— До свидания.

Это была удача, и Чернов почувствовал уверенность, котораяпереросла в радостное ожидание, когда Ронкаль снова позвонил глубокой ночью.

— Я встречаю нашего друга в аэропорту, — сообщил он, —завтра утром.

— Она дала тебе номер рейса? — понял Чернов.

Разговаривать нужно было так, чтобы прослушивающие почти всемеждународные разговоры сотрудники чилийской службы безопасности не моглипонять, в чем дело.

— Да.

— Хорошо. — Он положил трубку, уже уверенный, что операциябудет выполнена.

Ронкаль не мог промахнуться. Ай да Марина, подумал свосхищением Чернов. Значит, чтобы получить нужные сведения, она залезла впостель к французу. Раньше он не замечал у нее подобных наклонностей. Кажется,она действительно становится настоящим профессионалом.