– Миледи. – Герцог медленно кивнул ей.

При виде Уилла у Вивьен пересохло во рту; крепко сжав в руке зонтик, она присела в реверансе.

– Ваша светлость.

Остальные женщины последовали ее примеру, однако герцог не обратил на них никакого внимания. Его губы сложились в ласковую улыбку, предназначенную только для Вивьен.

– Мне сообщили, что вы будете присутствовать на сегодняшнем бракосочетании, – спокойно произнес он.

Вивьен не могла не почувствовать, что внимание собравшихся мгновенно сосредоточилось на ней. Чувствуя, как кровь приливает к щекам, она едва слышно подтвердила:

– Да, я действительно решила прийти сюда... Здесь ожидается замечательная свадьба.

Герцог чуть улыбнулся.

– Простите, мадам, но я здесь по более... личной причине.

Эвелин Стивенс кашлянула, но Вивьен уже не видела и не слышала ничего вокруг.

– По личной причине? – растерянно повторила она.

Выражение лица герцога смягчилось, и он, сделав шаг навстречу Вивьен, пристально посмотрел ей в глаза.

– Да, именно так. – Он заложил руки за спину. – В последние несколько месяцев я понял, что крайне нуждаюсь в вашем обществе, миледи. Я покорен вашими талантами; ваша красота поразила меня, и с каждым днем я испытываю все более сильное желание постоянно наслаждаться вашим обществом и любоваться вашей красотой.

Эдвина тут же начала энергично обмахиваться веером, и мать изо всей силы ударила ее по руке; миссис Боусли что-то прошептала в знак порицания, не забывая при этом сохранять достоинство. Однако Вивьен не обращала на них внимания; она не отрываясь ошеломленно смотрела на герцога, чувствуя, как ее сердце наполняется надеждой.

Уилл взял ее за руку, и это вызвало шепот у них за спиной, но Вивьен по-прежнему не осмеливалась пошевелиться.

– Дорогая леди Вивьен, – герцог глубоко вздохнул, – жена покойного Леопольда Раэль-Ламонта, старшая дочь графа Уэррика...

Громкие возгласы удивления не застали Уилла врасплох: не сводя глаз с Вивьен, он начал ласкать ее пальцы сквозь перчатку.

– Каждый мой вдох, – мягко продолжил он, – каждый период моей жизни были лишь мостом, который привел меня к этому чудесному моменту. – Он поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал. – Я люблю вас и буду умолять перед всеми добрыми людьми Пензанса и перед нашим Господом не отвергать мою смиренную просьбу и, выйдя за меня замуж, стать моей герцогиней, приняв мое имя и мое сердце. Если вы окажете мне эту честь, я обещаю всегда холить и лелеять вас.

Вивьен потребовалось какое-то время, чтобы понять его слова, но лишь после того, как Уилл вытащил из кармана кольцо с блестящими изумрудами чистой воды и надел его ей на палец, она поняла, что он сделал ей предложение. Это произошло в прекрасное июньское утро в присутствии Патриции Боусли, Элизабет Картер и еще двух десятков ошеломленных прихожан, которые молча сгрудились вокруг них.

Вивьен трудно было представить, что когда-либо в ее жизни настанет столь волшебный момент. Она вся дрожала; горло ее сжалось, слезы счастья, гордости и любви потекли по щекам.

– Вивьен? – услышала она его шепот; герцог улыбался, абсолютно уверенный в том, что она примет его предложение.

Вивьен поднесла его руку к губам.

– Охотно принимаю ваше любезное предложение, ваша светлость, и не могу не признаться, что я тоже люблю вас.

Некоторое время никто не произносил ни слова и не шевелился. Время словно остановилось. Наконец, позади них раздалось первое приветствие, за которым последовали десятки добрых пожеланий и поток поздравлений. В знак благословения, словно знаменуя счастливый союз, зазвучали церковные колокола. Затем герцог Трент предложил Вивьен руку, и они вместе вошли в церковь Святой Марии, а солнечный день радостно освещал начало их новой волшебной жизни, которую им предстояло пройти вместе.

В погожий осенний вечер они сидели рядом на берегу океана, глядя на легкие волны и наблюдая за рыбачьими лодками, заходящими в гавань, пока солнце не начало опускаться, возвещая сумерки.

Они поздно пообедали холодным цыпленком, сыром и вином и теперь спокойно отдыхали в уединении.

Прошло четыре месяца с того момента, как Уилл сделал Вивьен предложение, и все это время они наслаждались обществом друг друга, выступая как помолвленная пара и дожидаясь времени, когда смогут пожениться. Это должно было произойти следующим летом.

За ними всегда кто-то наблюдал, или же они находились в присутствии слуг, так что интимных моментов для них почти не существовало. И хотя это не могло не огорчать их, оба знали, что через несколько месяцев они смогут остаться наедине, как муж и жена, а до того им суждено наслаждаться часами, которые они проводили вместе, становясь все ближе и дороже друг другу.

С каждым днем Вивьен любила герцога все больше и больше, и иногда у нее даже начинало болеть сердце, словно оно было не в состоянии вместить эту любовь. И она не сомневалась в том, что Уилл испытывает к ней те же чувства.

Закон о супружеских правах был уже принят, и им оставалось подождать еще немного, а затем Вивьен предстояло начать свой тихий бракоразводный процесс. Она молила Бога, чтобы скандал не коснулся ее семьи, и Уилл обещал, что позаботится об этом. Когда это произойдет, уже ничто на земле не сможет разлучить ее с человеком, которого она любит больше жизни.

– Я замерзла. – Она взяла Уилла за руку, и он засмеялся, потом встал и помог ей подняться на ноги.

– Полагаю, настало время проводить вас домой, миледи.

– Вы правы, мы непременно увидимся завтра.

Внезапно Уилл оглянулся, и Вивьен встревожено проследила за его взглядом. Молоденькая служанка быстрыми шагами направлялась к ним от дома с каким-то посланием в руке.

– Ваша светлость, только что пришло срочное известие для вас, – задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала она, протягивая герцогу конверт.

Взяв письмо, Уилл кивком отпустил девушку, затем открыл конверт, вынул из него листок белой бумаги и начал читать. Наблюдая за ним, Вивьен заметила, что его брови едва заметно сдвинулись.

– Что-то не так? – спросила она и положила руку ему на плечо.

Уилл недоверчиво покачал головой.

– Ну же, в чем дело? – Она потянулась за письмом, и герцог не раздумывая протянул его ей.

«Ваша светлость, после тщательного расследования с целью определения местопребывания Леопольда Раэль-Ламонта было установлено, что этот человек умер девять лет назад в парижском борделе по причине передозировки опиума».

Листок выпал из рук Вивьен, и ветер тут же подхватил его и понес прочь, словно перышко на ветру.

– Вот все и окончилось, – мягко сказал Уилл, пристально глядя на нее.