Тамплиеры были воплощением представлений Иннокентия о воинах Церкви: всегда готовые к действию, умелые и опытные борцы с врагами Христа. В свою очередь, покровительство папы римского оказалось полезно ордену не меньше, чем благосклонность светских королей христианского мира, которой он пользовался до сих пор. Ко времени смерти Иннокентия в 1216 году орден был силен, богат и един, как никогда раньше. Да, большинство его братьев находились за тысячи миль от Сирии и Египта, где почти столетие тамплиеры сражались с мусульманами, и даже в Европе лишь немногие из них воевали с Альмохадами. Мало кто из них жил так, как задумывали изначально Гуго де Пейн и святой Бернард. Однако все они служили делу крестовых походов – если не участвуя в битвах, то трудясь во благо ему. И хотя тамплиеры постепенно превращались из воинов в банкиров, управленцев недвижимостью и дипломатов, в годы после смерти Иннокентия ордену предстояло сыграть как никогда важную роль в крестоносном движении. С кончиной Саладина все в заморских землях вновь пришло в движение: христиане собирали Пятый крестовый поход, нацеленный на Египет и торговые города дельты Нила. Предстояла война и на суше, и на море, людей и военные корабли собирали со всего христианского мира. Эта кампания требовала самоотверженности, знаний, умений и денег. А кто же обладал всем этим, как не тамплиеры?

Вдоль побережья дул северный ветер, но в бухте вода оставалась спокойной. Один за другим корабли выходили из гавани, пристань которой лежала в тени грандиозной новой крепости тамплиеров. Шато-де-Пелерин (Замок пилигримов), величественный, как и все другие крепости, возведенные христианами Святой земли за последние сто двадцать лет, был назван в честь паломников, которые помогали строить его. Он высился на выступающем в море скалистом мысу недалеко от Хайфы, примерно на полпути между Яффой и Акрой, столицей христиан Иерусалимского королевства. В десяти километрах от него находилась гора Табор (Фавор), недавно захваченная сарацинами под командованием брата Саладина аль-Адиля. Мусульмане построили там свою крепость, и Шато-де-Пелерин стала ответом на нее.

Шедевр фортификационного искусства крестоносцев, она заменила старую крепость неподалеку от Ле-Деструа, построенную за несколько десятилетий до этого, чтобы охранять узкую прибрежную дорогу от нападений разбойников. В то время как Ле-Деструа была фактически большой сторожевой башней, Шато-де-Пелерин могла вместить многотысячное войско и имела собственную гавань. Глубокий ров защищал подходы к крепости с суши. Стены были построены из огромных каменных блоков, частью взятых из древней финикийской стены. Обеденный зал был рассчитан на то, чтобы единовременно вмещать четыре тысячи солдат, а внутренние лестницы были так широки, что конный рыцарь мог свободно проехать по всему замку[434]. Кроме того, в крепости имелась круглая церковь, и были просторные подземелья, куда бросали пленных, врагов ордена и своенравных братьев, нарушивших устав ордена. (Сохранились сведения о проступках, за которые член ордена мог быть закован в цепи и заточен в Шато-де-Пелерин. Среди них есть самые разные: от драк и ношения светской одежды до преступных ласк по ночам[435].) Всем своим видом Шато-де-Пелерин свидетельствовал о том, что христиане оправились от страшного поражения, нанесенного им Саладином, а название замка служило напоминанием о главном преимуществе воинов-тамплиеров – о помощи, которая постоянно поступала к ним вместе с нескончаемым потоком благочестивых паломников. Построить подобную крепость стоило таких денег, писал один христианский автор, что «возникал вопрос, откуда это все взялось»[436].

На борту одного из кораблей, вышедших из гавани в конце мая 1218 года, был Гийом де Шартр, ставший магистром тамплиеров после смерти Жильбера Эрайля в 1200 году и его преемника Филиппа де Плессье в 1209-м. Он отправился в путь вместе с Гверином де Монтегю, магистром госпитальеров, и маршалами обоих орденов. Мобилизован был почти весь командный состав тамплиеров Востока, на месте остались только те, кто непосредственно отвечал за коммерцию и отправку кораблей в Акре.

Военные ордены собирались идти в поход вместе со всей армией латинского Востока. Суда, груженные оружием и доспехами, сопровождали корабли с крестоносцами, прибывшими на Святую землю из Фландрии, Австрии и Венгрии, а также с высокопоставленными служителями церкви, среди которых были патриарх Иерусалима и епископы Акры, Никосии и Вифлеема. Здесь же находился и новый король Иерусалима Жан де Бриенн, дворянин из Шампани, правивший от имени своей маленькой дочери, королевы Изабеллы II[437]. В плавание отправились и сотни простых пилигримов, многие из которых уже проделали долгий путь от родных домов в Бремене и Кёльне, вдохновленные на паломничество чудесным явлением в небе пылающих крестов. Пятый крестовый поход, к которому папа римский Иннокентий III впервые призвал в 1213 году, завладел сердцами верующих христиан севера Европы, и теперь те, кто принял обет и пустился в путь к Святой земле, приближались к городу в дельте Нила, избранному целью крестоносцев: к Дамьетте.

* * *

Почти в то же самое время, когда одна армия в мае 1218 года покидала Шато-де-Пелерин, второй флот крестоносцев разворачивал паруса и направлялся к дельте Нила с другой стороны: от атлантического побережья Португалии, огибая Алгарве, через Гибралтарский пролив в более спокойные и теплые воды Средиземного моря. В его состав входило около восьмидесяти коггов – огромных дубовых кораблей с одним большим квадратным парусом[438]. С этим флотом плыл Пьер де Монтегю, рыцарь ордена Храма, происходивший из влиятельной семьи крестоносцев. Он служил магистром в Испании и Провансе, а затем магистром на Западе, став таким образом самым высокопоставленным тамплиером за пределами Святой земли. Гверин де Монтегю, который сел на корабль в Шато-де-Пелерин, был его братом[439].

Пьер де Монтегю был уроженцем Оверни на юго-западе Франции, и служение его проходило в Европе, а не на Востоке, однако он не понаслышке знал, что такое священная война. 16 июля 1212 года он сражался в битве при Лас-Навас-де-Толоса, где объединенные силы испанских королевств Арагон, Кастилия и Наварра встретились с огромной армией Альмохадов под командованием халифа Мухаммада аль-Насира.