Резиденцией Фиц-Стефана был роскошный лондонский дом тамплиеров. Его величие отражало почет и уважение, которыми орден пользовался в Англии, и демонстрировало его богатство. Первоначально тамплиеры занимали «старый» храм в пригороде Холборн, к северо-западу от Лондонской стены. В 1161 году здание было продано епископу Линкольна, а главный монастырь тамплиеров переместился на полмили на юг, где братья построили «новый» храм в красивом месте на берегу реки на Флит-стрит. Здесь они получили доступ к оживленным водным путям Темзы, что позволяло при необходимости максимально быстро добираться до Сити и обратно на лодке. Со стороны дороги Новый храм располагался непосредственно на главной дороге, соединявшей коммерческое сердце города с Вестминстером, где находились дворец и главное аббатство королевства.

Предшественники Фиц-Стефана построили большой монастырский комплекс с жилыми помещениями для братьев, конюшнями, кладбищем и фруктовым садом. По периметру стояли земляная и каменная стены, а посередине высилась круглая церковь из кайенского камня – известняка, добытого в Нормандии и считавшегося в Северной Европе самым лучшим и дорогостоящим строительным материалом. В свете солнца круглый храм почти светился. Архитектура его была полна символического значения: формой он повторял храм Гроба Господня в Иерусалиме, что должно было напоминать о крестоносной миссии ордена, а также – не столь явно – о его богатстве и глобальном охвате. Кроме того, дело было и в соперничестве: в то же самое время, когда тамплиеры строили свой круглый храм, госпитальеры строили свой в монастыре в Клеркенвелле, к северо-западу от Лондона[415].

1185 год стал золотым временем для английских тамплиеров. Во-первых, Джеффри Фиц-Стефан начал сводить воедино информацию обо всех владениях храмовников: настоятели со всей страны присылали ему в Новый храм свои отчеты, данные которых после просеивания и сортировки попадали на страницы книги магистра. Кроме того, Англию посетил Ираклий, патриарх Иерусалимский[416]. Он был одним из главных деятелей Церкви на всей христианской земле, а потому его присутствие в Лондоне само по себе было чудом. И хотя Ираклий не сумел убедить Генриха II занять иерусалимский престол, зато он освятил храм тамплиеров в Темпле. Лучше этого могло быть только, если бы сам папа покинул Рим, чтобы даровать им свое благословение.

Наконец, в 1185 году Генрих II доверил тамплиерам свои финансы и стал использовать орден как банк. Темпл превратился в королевскую сокровищницу: отныне на Флит-стрит хранились монеты и драгоценности, и таким образом он встал в один ряд с другими королевскими крепостями, такими как лондонский Тауэр, что располагался в нескольких километрах восточнее. Генриха впечатлили мощь и неприступность дома тамплиеров, а кроме того, вероятно, тот факт, что орден присутствовал почти в каждом графстве Англии, а также в большинстве крупных королевств Западной Европы. Генрих II придавал большое значение централизации управления: королевские шерифы исполняли волю короля и проводили финансовую политику правительства в самых отдаленных частях страны. Решение Генриха использовать орден Храма в качестве банка означало, что он оценил потенциал этой структуры и ее возможности содействовать ему.

В 1188 году, узнав о поражении при Хаттине, Генрих поручил тамплиерам собирать на новый крестовый поход налог, получивший название «десятина Саладина». Тамплиеры, тесно связанные с крестоносным движением, с их сетью домов по всей Англии подходили для этого как никто другой. Правда, известно, что Фиц-Стефану пришлось наказать одного недобросовестного брата, Гилберта Огерстанского, который был пойман на том, что присваивал часть налоговых сборов и нарушал тем самым устав тамплиеров, запрещавший братьям иметь собственные деньги. Но в остальном они, очевидно, проявляли себя безупречно, так как прошли годы, корона Генриха перешла к его преемникам, а статус тамплиеров только укреплялся и королевские милости продолжали изливаться на них.

Сын Генриха Ричард сыграл важную роль в возрождении тамплиеров в качестве военной силы на Святой земле. Но не меньше он сделал для ордена и в своем королевстве: в короткий период между восхождением на престол и отбытием в Акру Ричард успел издать указы, подтверждавшие право тамплиеров на владения по всей Англии и Уэльсу и даровавшие им новые земли, а также освобождавшие орден от уплаты целого ряда королевских налогов. Отныне тамплиеры не должны были платить налагаемые короной на местные общины сборы на поддержание закона и порядка, на ремонт дорог и мостов и на содержание королевских замков. Мало того, им самим ежегодно все шерифы Англии должны были платить марку серебра (т. е. две трети фунта, или сто шестьдесят пенсов)[417]. Король настолько высоко ценил тамплиеров, что готов был предоставить им почти полный иммунитет от налогообложения.

Побывав в германском плену и вернувшись в Англию, Ричард вынужден был сражаться с Филиппом Августом за свои владения в Нормандии, Анжу и Аквитании. Смерть настигла его внезапно в 1199 году: у короля началось заражение крови после ранения арбалетным болтом при осаде замка Шалю-Шаброль в Лимузене. Но тесные связи между тамплиерами и английской короной не прервались и при несчастливом и всеми ненавидимом брате и преемнике Ричарда Иоанне. Орден Храма был одной из немногих влиятельных структур в Англии, с которой Иоанн не испортил отношения. Он получал у тамплиеров краткосрочные займы и приезжал в Темпл на важные праздники, например на Пасху. В течение более чем пяти лет тамплиеры оставались с ним: и когда Иоанн поссорился с папой римским, а Англия была помещена под интердикт, и когда он был вынужден в июне 1215 года издать знаменитую Великую хартию вольностей. Имя брата Эймерика, бывшего в ту пору магистром ордена в Англии, стоит на хартии после имен свидетельствовавших ее архиепископов, епископов и аббатов, но перед именами всех светских баронов[418].

Не всем в Англии нравились тесные связи между королями из династии Плантагенетов и рыцарями Храма. Современник Джеффри Фиц-Стефана и придворный Генриха II хронист Вальтер Мап посвятил несколько страниц своей длинной книги «О придворных безделицах» (De nugis curialium) тамплиерам. Мапу было известно, как зародился орден, и о Гуго де Пейне он отзывался со сдержанным одобрением как о «не трусе», воине с «рвением к праведности», который предписывал своим братьям «целомудрие и воздержанность»[419]. Знал он также следующее: «короли и князья пришли к мысли, что цель ордена Храма была доброй и его образ жизни достойным», и «папами и патриархами» тамплиерам было даровано высокое благословение как «защитникам христианского мира» и «огромное богатство»[420]. Но сомнения у него возникали. И можно понять почему, если учесть, что он состоял при королевском дворе, который безостановочно путешествовал по Англии, Нормандии, Мэну и Пуату, – и везде можно было увидеть земельные владения и процветающие дома тамплиеров.