Однако население не пожелало признать их власть. Из хроники того времени мы знаем, что жители острова «не могли вынести обиды, причиненные им тамплиерами». Скорее всего, это означало, что орден пытался взимать с них непомерные налоги, чтобы собрать недостающие шестьдесят тысяч динаров для короля Англии. Как бы то ни было, в апреле 1192 года, в то время как Ричард вел переговоры о судьбе Иерусалима с Саладином и аль-Адилем, на Кипре вспыхнуло восстание. Замок в Никосии был осажден, и в пасхальное воскресенье тамплиерам пришлось прорываться сквозь осаду кавалерийской атакой. Кровь лилась по улицам ручьями и стекала в реку Педиэос. Проложив себе путь через город, рыцари продолжили преследовать островитян в полях и горах, карая непокорных киприотов смертью. Таким образом, Бохарт и его люди не оправдали ожиданий: тамплиеры не сумели править островом. Ричарда убедили распорядиться Кипром иначе[411].

Тогда он задумал передать остров Ги де Лузиньяну, а взамен попросил того компенсировать тамплиерам их затраты и взять на себя оставшуюся часть их долга. После смерти Сибиллы и потери короны Ги остался не у дел. В соперничестве с Конрадом Монферратским он проиграл и таким образом выбыл из политической игры. Решение отправить его подальше от латинского Востока казалось вполне разумным. Поскольку Ги готов был править Кипром как вотчиной западной империи Ричарда, такой вариант устраивал всех. Де Лузиньян вновь становился королем, Ричард избавлялся от завоеванного острова, на котором не мог царствовать, а орден Храма сохранял за собой ценные, приносящие доход поместья на Кипре без необходимости нести бремя правления.

Новая книга Джеффри Фиц-Стефана выглядела роскошно: почти сто листов пергамента, тщательно обрезанных и сшитых одним из лучших лондонских переплетчиков, в обложке из древесины бука, покрытой мягкой коричневой кожей. На коже тиснение: львы и цапли, легендарные крылатые змеи-виверны, цветы и замысловатые листья. А среди них изображен библейский царь Давид: сидит с короной на голове, скрестив ноги, и играет на арфе. Книга закрывалась на металлические застежки, а из основания корешка торчало маленькое ушко пергамента, чтобы удобно было вытащить ее с полки на досуге и просмотреть аккуратные ровные строчки рукописного церковного шрифта.

Строка за строкой на страницах возникал тешащий душу образ процветающего предприятия, которым Фиц-Стефан управлял. Книга была небольшой, но невероятно ценной – перепись земельной собственности, нечто вроде «Книги Страшного суда»[412]. В ней подробно описывались все владения ордена Храма в Англии, где Фиц-Стефан служил магистром[413]. На страницах перечислялось все то, что находилось под его опекой: замки и фермы, овцеводческие хозяйства и водяные мельницы, церкви и лавки, леса и ярмарки, обширные поместья и небольшие деревушки, где сервы работали на орден за свои небольшие наделы земли. Вся эта недвижимость была собрана больше чем за полвека благодаря благочестивым пожертвованиям и продуманным сделкам. Сюда вошли сотни владений, разбросанных по всей Англии: от Коннертона, на дальнем юго-западе Корнуолла, до Линторпа, небольшой деревушки на крайнем северо-востоке в устье реки Тис, куда еще полтора века назад викинги заводили свои ладьи. Почти в каждом графстве у тамплиеров была собственность. Где-то поистине великолепная, как, например, обширный манор Крессинг в Эссексе или богатое аббатство Брюер в Линкольншире с большой круглой церковью и множеством других строений. А где-то орден владел обычными городскими домами, сдаваемыми в аренду, или участками земли в тихой сельской местности. Ценность же всех этих владений заключалась в их сочетании, ибо вместе они образовывали гордую и богатую империю.

Фиц-Стефан был не только главой английского отделения ордена Храма, но и аристократом с обширными связями: среди его друзей были епископы и аббаты, принцы и короли. Он был избран магистром в конце правления Генриха II, в 1180 году, и последующее десятилетие стало для ордена в Англии периодом окончательного становления. На протяжении двух поколений в королевстве существовали дома тамплиеров. Их обитатели проводили дни, работая и молясь за своих благодетелей и за братьев, воевавших на Востоке. Но только под руководством Фиц-Стефана английские тамплиеры закрепили за собой статус привилегированного ордена, оказывающего короне незаменимые услуги.

Почти с самого начала, с тех пор, как Гуго де Пейн посетил остров в 1120-е годы, рыцари Храма были активно вовлечены в жизнь английского королевства. Во времена Анархии обе противоборствующие стороны добивались расположения тамплиеров. В 1153 году, когда гражданская война завершилась договоренностью о возведении на престол будущего Генриха II, рыцарь-тамплиер по имени Ото (вероятно, магистр) был официальным свидетелем при заключении соглашения. При Генрихе тамплиеры служили при королевском дворе дипломатами: как члены международного ордена они были удобными посредниками и могли в известной степени соблюдать нейтралитет. Когда Генрих заключил договор о браке между одной из своих малолетних дочерей и сыном французского короля Людовика VII, трем рыцарям-тамплиерам поручили охрану замков, составлявших часть приданого ребенка-невесты. В 1164 году, когда Генрих поссорился с Томасом Бекетом, архиепископом Кентерберийским, тогдашний магистр английских тамплиеров Ричард Гастингс помогал уладить конфликт. Когда же гневные и запальчивые слова Генриха привели к убийству Бекета на ступенях алтаря Кентерберийского собора в декабре 1170 года и король должен был выплатить в качестве покаяния большую сумму, он передал ее на хранение ордену Храма, а тот отправил деньги на Восток, где их потратили на военную кампанию при Хаттине. Тот же король Генрих назначил тамплиера брата Роджера своим «раздающим милостыню» – человеком, отвечающим за пожертвования бедным от имени короля. Его бароны последовали этому примеру: так, куртуазный рыцарь и государственный деятель Уильям Маршал также назначил храмовника своим раздающим милостыню и принял обеты тамплиеров на смертном одре в 1219 году[414]. Английские магистры ордена – Ричард Гастингс и Джеффри Фиц-Стефан – происходили из династий, представители которых традиционно служили короне. И их собственное служение сделало орден заметной частью общественной жизни Англии.