Но через час в кабаке его нет. Некстати вспоминаю, что последний раз я был здесь с Майей. Неудачное свидание, в памяти всплывает пьяный Фима, который клеился к фее. Моей, мать твою, фее!

Ала нет. Через минуту присылает эсэмэску, что задерживается. Да черт с тобой. Выхожу из «Лилии» — ждать Дудкина не намерен, надо к вечеру оклематься к встрече с Ледневым. Ник сам вчера позвонил, предложил встретиться. Чего ему надо от меня, понятия не имею. Но таким, как он, не отказывают, да и должок за мной. Только благодаря ему четыре года назад живым ушел от Фимы. Спасибо Алу — впрягся за меня перед приятелем. Против Ледневых в этом городе только самоубийцы прут. Но не я.

На улице тепло, может, даже пройдусь по центру, голова постепенно проясняется. Глаз цепляется за вывеску какой-то кофейни. Не видел здесь ее раньше, даже не сразу понял, почему остановился.

Пацан, которого я чуть не снес недавно, он же здесь работает! Одноклассник Майи. Как его? Гриша. Точно.

Узнаю его сразу, как только захожу внутрь, — стоит за прилавком, скучает. Подхожу ближе и заказываю американо.

— Круассан? Бейгл? — заученно спрашивает, а потом поднимает взгляд на меня. — Э…

Напрягает память, и я ему помогаю.

— Кирилл. Здаров. — Протягиваю руку. — На днях виделись. Приятель Майи Перовой. Помнишь?

— Точно! — Гриша мгновенно расслабляется. — Я еще прифигел, увидев здесь Майку.

— Чего так?

— Да я думал, она так и осталась в своей Франции. Вроде слышал, что крутым аналитиком финансовым заделалась.

— Майя? — медленно охреневаю. — Ты ничего не путаешь?

— Нет. — Теперь уже пацан удивляется. — Это ж Майка. Мы всегда знали, что она далеко пойдет.

Протягивает мне американо и продолжает:

— Она ж самая умная была в классе, да ладно в классе, одна из лучших во всем лицее.

Лицее? Бля, ко мне уже «белка» прискакала? Какой аналитик? Какая Франция?

— Майя… аналитик, — медленно произношу скорее для себя, чем для парня. — Не знал.

— Майка не из болтливых, но я точно знаю. Сеструха ее рассказывала.

— Эмма?

— Знаешь ее! — Гриша обрадовался. — Она самая. Видел ее пару лет назад, она с животом ходила, ну и спросил про Майку.

— И какой Майя в школе была? То есть в лицее.

Спрашиваю, делая два коротких глотка. Чую, услышу сейчас такое, от чего окончательно охуею.

— Как Гермиона, мы ее все так и звали. Жутко умная, все знала, зануда. С таким-то батей, я думал, невозможно по-другому, хотя Эмма совсем другой оказалась, попроще намного.

— А что у нас за батя? — Полное ощущение, что Гриша говорит о ком угодно, только не о Майе. Не о моей Майе.

— Математик, профессор, он даже у нас в лицее занятия вел в старших классах. Лицей же при универе. Так Майя вся в него, у них какая-то особая телепатия, что ли. Мы думали, они без слов могли общаться. Классный мужик, кстати, но строгий очень. Майка его боготворит. Однажды с Васькой Карповым чуть за отца не подралась… как вспомню…

— Значит, Майя в математике шарит? — уточняю очевидное, только поверить не могу. Я же помню, как она в моем ноуте элементарно число набрать не могла в «Экселе», ошибки постоянно делала.

— Еще как шарит, даже для нашего лицея очень круто. А у нас все яйцеголовые были, ну кроме меня да еще двух ребят. Мы рядом с лицеем жили, вот и затесались туда чудом. А Майка после девятого от нас ушла.

— Куда это ушла?

— Так стипендию выиграла, международную. Их всего две или три на всю страну было. Ну и свалила во Францию учиться. Там и заканчивала школу, ну или как там у них это называется.

Молча перевариваю болтовню бариста. В зале никого, мы одни с ним, а он и рад потрындеть. Гермиона, значит, со страшными зубами!

— А потом что? Ну после школы во Франции.

— Так там и осталась. В Сорбонну поступила, ну и училась в ней… Сюда если и приезжала к родителям, то нечасто. Вот я и прифигел, когда ее здесь увидел. Здесь, даже не в Питере. Мы же питерские с ней.

— Ну да… слышь, коньяка нет плеснуть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не, извини. Мы без бухла…

— Значит, Майя — аналитик с Сорбонной за плечами… ахуеть.

— Не говорила, да? Ну, на нее похоже. Кстати, она не Майя на самом деле. Это не ее настоящее имя.

— Че?! — Поперхнулся, кофе обожгло горло, но я не чувствовал особой боли. — Как не Майя?

— Мия. Ее зовут Мия. По паспорту. Но она всех построила: и нас, и учителей, даже свою мать. Сказала, чтобы ее Майей звали. А Мией она только отцу разрешала себя звать. Вот такой у нее заскок.

— Мия, значит. — Смотрю на пустой бумажный стакан. — Мия по-русски значит «моя». Так ведь?

Мия… Мия… Моя... Пробую на язык ее настоящее имя. Совсем не такое, как Майя, мягче, что ли, нежнее. А ведь прав оказался Дудкин, когда нес, что «Майя» ей не подходит. А я, мудак, только на сиськи ее смотрел!

Мия… Значит, только для папы настоящее имя, а все остальные недостойны и в ближний круг не вписываются? Девочка, да что у тебя в голове?! И на хера весь этот маскарад? Вряд ли тебе нужен любовник, чтобы покупать кружевные лифчики, Гермиона, мать твою!

Голова пухнет от вопросов, на которые простофиля Гриша, конечно же, не знает ответов.

Быстро прощаюсь с парнем, взяв у него номер мобильного. Чую, не в последний раз с ним видимся.

На улице хочу взять тачку — не собирался ехать в магазин, но планы поменялись. Сорбонна, значит. И какого хера ты из меня мудака делала?! Что тебе вообще здесь надо?

На улице шумно, и я не сразу слышу, как меня окликают.

— Кир! Рыжий! — Голос Ала, но сейчас мне не до него. — Куда?!

Хватает меня за плечо, когда я уже готов подойти к остановившейся тачке, и поясняет:

— У меня только встреча закончилась. Тебя нет, мобильный отключен. Чего случилось?

— Давай потом. — Сбрасываю руку. — Мне нужно ее увидеть.