– Ты жестокая женщина.

– И решительная.

– Да уж… Одинцова за что?

– Одинцов стал искать убийцу, и он мог найти. Это во-вторых. А во-первых, я его не простила. Он тогда так нагло ворвался в дом… Если бы я была шлюха, я бы его простила. Но я не шлюха.

Лукомор жестко глянул на Дашу, но нарвался на такой же твердокаменный взгляд.

– С Карцевым я вела себя как мужчина, – сурово сказала она. – А мужчина не может быть шлюхой…

– А с Одинцовым ты как себя вела?

Даша хищно сузила глаза. Зря он так плохо думает о ней, она ведь может ему этого не простить. Лукомора не напугал этот мысленный посыл, но взгляд его все-таки смягчился. Только тогда она ответила на его вопрос:

– С Одинцовым у нас ничего не было. И быть не могло. Он мужчина от макушки до пяток. А для меня существует только один мужчина.

– А Карцев, стало быть, женщина? – усмехнулся Лукомор.

Классическая ситуация, когда не знаешь, то ли смеяться, то ли кусать губы.

– В общем, да.

– Лучше бы ты реально с женщиной…

– Я не извращенка.

– Значит, Одинцова ты заказала, чтобы он тебя не сдал.

– Он мог это сделать, – кивнула она.

– И он мог, и Бартеньев.

– Бартеньева я поставила в очередь.

– Жестоко.

– Зато честно… Я могла бы тебе ни в чем не признаваться. Конюха больше нет, он про меня и слова не сказал. Менты меня пасли, но я их переиграла… У них нет против меня ничего, – с абсолютной уверенностью сказала Даша.

– Одинцов знает.

– Он не знает, он догадывается, а это совершенно разные вещи… А у меня даже алиби нет… Одинцов за мной следил, но я его обхитрила…

– Рисковая ты женщина.

– Поэтому и заказала Одинцова. Жаль, что я его недооценила…

– А Конюх почему загнулся?

– Яд. Обычный долгоиграющий яд. Угостила его мертвой водичкой… Я тебе все сказала, не надо меня больше пытать. Я не чудовище, чтобы смаковать подробности. А если чудовище, можешь меня убить, это твое право.

– Убить?.. – задумался Лукомор. – За что?

Разумеется, Даша была виновата перед ним и заслуживала наказания. Но ему вовсе не хотелось оставаться без нее. Эта женщина вовсе не шлюха, она такая же благородная масть, как царица Клеопатра, которая убивала своих одноразовых любовников. Такая же благородная и ядовитая. И такая же невероятная…

– Я должна была сказать тебе про Конюха. Но не сказала.

– Плевать мне на него.

– И все равно, я должна была сказать.

– Его менты искали, а ты с ним связалась. Неосторожно.

– Кто был, с тем и работала.

– А больше никого не было? – Лукомор глянул на Дашу быстро, но внимательно.

И все равно она поняла значение его взгляда.

– Я интриг против тебя не плету, и мне бригада не нужна.

Именно такой ответ на свой вопрос он и хотел получить. Только вот ответить на него Лукомор хотел сам. А Даша его опередила. Но можно ли ей верить? Она же дала ответ на вопрос, который сама и держала в уме. Может, она и хочет за него замуж, чтобы стать полновластной хозяйкой? Может, задача у нее такая – взять под полный контроль весь бизнес, заместить собой босса, чтобы отправить его затем на свалку истории. Есть разные способы перемещения – пуля, нож, веревка. И еще Даша разбирается в ядах…

– Мне свои люди не нужны, – сказала она. – Если мне что-то нужно, я обращаюсь к тебе.

– Но я не все исполняю.

– Да, ты не захотел убивать Одинцова.

– И ты пошла на это без меня, – в раздумье проговорил он.

– Ты знал, что я опасная женщина. Только не говори, что для тебя это новость, – краешком губ усмехнулась Даша

– Знал.

– Но тем не менее сделал мне предложение… Ты можешь дать отбой, я тебя пойму.

– Поймешь? А простишь? – с язвительно усмешкой спросил он.

– Тебя – да.

– Ты хочешь выйти за меня?

– Да… И ради этого пошла на убийство.

– Я не знаю, что сказать.

Лукомор должен был скинуть с груди эту пригретую змею, но не мог этого сделать. Яд у нее смертельный, но в лечебных дозах полезный. В этих дозах он как наркотик, на который он подсел. И в деловых вопросах Даша просто незаменима… Он не мог позволить себе такую роскошь, как остаться без нее…

– Не знаешь, не говори. Главное, не прогоняй… – Даша мягко взяла его за руку, нежно прижалась грудью к плечу. – Если считаешь нужным, убей. Но не прогоняй.

– Что делать с Одинцовым?

– Ты уже все знаешь, он больше не опасен.

– Он будет рвать и метать.

– У него нет доказательств. И ты меня не сдашь.

– Ну, это само собой… Менты какого-то Кружилова ищут. Он одного любовника одной бабы заказал. А Карцев второй любовник той же бабы. Одинцов третий. Такой вот пердимонокль.

– Я в курсе.

– Менты на этого Кружилова все валят. И нам его завалить надо. Чтобы менты и дальше на него думали.

– Сначала его найти нужно.

– И нужно. И можно. Если постараться… Он здесь где-то кружил, где-то наследил. Можно заняться этим вопросом… А тебе на дно пока залечь надо.

– Я бы могла взять отпуск и залечь… у тебя в спальне, – Даша загадочно улыбалась, глядя на него снизу вверх.

– Прямо сейчас и начнешь…

Лукомор собрался отправиться в спальню немедленно. Что ни говори, а Даша – зажигательная женщин. Умная, хитрая и даже коварная, но этим она и завораживала… Нет, не откажется он от нее, и не надо себя упрашивать…

Перед смертью человека прихорашивают, гримируют, одевают в новый с иголочки костюм. Как огурчик покойник получается. И Батыгин выглядел как огурчик. Свежая прическа, гладко выбритые щеки, до синевы выскобленный подбородок, лицо слегка припудрено, аромат дорогого одеколона перебивал запах лекарств. Костюм у него был превосходный. Спортивный костюм, чисто фирма… Прихорошила его женушка. Как будто в дорогой красивый гроб собралась укладывать. Именно так и подумал Максим, глядя на Батыгина, который лежал на больничной койке в обществе своей Альбины. Живой он, и не в гроб ему ложиться, а в роскошное авто садиться.

Из комы он вышел еще вчера, а сегодня уже на койке лежит поверх одеяла. И спортивный костюм на нем, чтобы по палате можно было ходить. Кто-то после комы месяцами восстанавливается, а Батыгин ядреным огурчиком из нее выскочил. Бывают же чудеса на свете.

Увидев Максима, Батыгина побледнела, импульсивно соскочила со стула. Осадив себя, неторопливо оправила платье, выпрямилась во весь рост. И выразительно глянула на него. Ей нужно было поговорить с ним на деликатную тему, но сама просьба об этом могла показаться ее мужу подозрительной.