Экраны перед нами становятся ничем иным, как отблесками пламени, когда дом охвачен пламенем.

Тео позволяет записи продолжаться до тех пор, пока не подъедут пожарные машины, а затем выключает ее.

— Она бы этого не сделала, — говорю я снова в надежде, что кто-нибудь мне поверит.

— Она ушла и оставила тебя там, Стелла. Доказательства довольно убедительны, — мягко говорит Себ.

— Ну, посмотри внимательнее. Это была не она, — рявкаю я, мое сердце грохочет в груди, а руки сжимаются в кулаки в попытке унять дрожь. — Она бы не стала. — На этот раз мой голос звучит мягче, эмоциональнее, и я ненавижу это.

— Мы нужны вам для чего-нибудь еще? — спрашивает Себ, обнимая меня за талию и стаскивая со стула.

— Мы возьмем видеозапись с улицы, проследим за этим ублюдком. Мои ребята снаружи обыскивают обломки. Если мы что-нибудь найдем, мы тебе позвоним.

— Спасибо, — говорит Себ от моего имени, прежде чем вывести меня из комнаты.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, мой голос едва слышен.

Себ не отвечает, но когда он поворачивает меня к лестнице и призывает подняться наверх, у меня появляется хорошая идея.

Мы двигаемся в тишине, пока Себ не подходит к приоткрытой двери и мягко подталкивает меня внутрь.

У меня перехватывает дыхание, когда я вхожу в комнату, оранжевое сияние из огромных окон привлекает мое внимание, и, не раздумывая, я иду к нему.

— Детка, не надо, — выдыхает Себ, но уже слишком поздно. Я уже там и смотрю вниз на обугленные останки дома Тео.

— Это все моя вина.

— Нет, детка. Это не так. Охрана этого места должна была остановить это.

— Но этого не произошло. И посмотри. — Я машу рукой перед окном, слезы снова наполняют мои глаза, когда я смотрю, как все, что касалось нашей совместной жизни, превращается в ничто, кроме пыли.

— Я знаю, принцесса, — тихо говорит он, протягивая руку, чтобы задернуть шторы. — Я знаю.

Он прижимает меня к своему телу. Обхватив мои щеки ладонями, он наклоняет свое лицо вниз, пока его нос почти не касается моего.

— Я думал, что снова потерял тебя сегодня вечером, Чертовка, — говорит он, его голос хриплый от затяжного страха и эмоций, которые вызывает это заявление.

— Ты этого не сделал, — уверяю я его, притягивая наши тела крепче, обнимая его за талию. — Я прямо здесь.

Он смотрит мне в глаза очень долго, как будто пытается убедить себя, что эти три слова — правда.

— Нам нужно найти этого ублюдка, принцесса. Я не могу продолжать это делать.

Невеселый смешок срывается с моих губ. — Расскажи мне об этом.

Поднимая голову вверх, я касаюсь своими губами его губ. Но, в отличие от обычного, он не сразу погружается в наш поцелуй. Его движения неуверенные, нерешительные.

— Себ, — выдыхаю я, поднимая руку к его щеке и проводя большим пальцем взад-вперед. — Я обещаю тебе, я в порядке.

— Черт, детка.

Наконец, я разбиваю его решимость, и его губы двигаются, его язык погружается в мой рот и переплетается с моим.

Отчаяние, облегчение и страх исходят от него. Я чувствую это в каждом прикосновении его губ и движении его языка. И все же я понятия не имею, как сделать что-либо из этого лучше.

Пока мы не положим этому конец — ему — риск всегда будет существовать.

Страх, что в следующий раз он может просто преуспеть в своей миссии.

Я обвиваю руками ее тело, готовый сократить еще больше пространства между нами. Моя потребность чувствовать каждый дюйм ее тела против меня, чтобы заставить себя поверить в то, что она мне говорит, слишком велика, чтобы отрицать.

Я думал, что она была в том доме.

Я думал…

Дрожь пробегает по всему моему телу, когда воспоминание о том, как я пролетел через вход и впервые увидел дом, охваченный пламенем, снова поражает меня.

— Я в порядке, — бормочет она в наш поцелуй. Но когда я провожу руками по ее спине, готовый схватить ее за задницу, она вздрагивает.

— Что случилось? — Спрашиваю я, отрывая свои губы от ее.

— Ничего. Себ, мне просто нужно…

Положив руку ей на плечи, я разворачиваю ее и поднимаю топ.

— Ублюдок, — рявкаю я, видя красную, разодранную кожу на ее спине.

— Все в порядке, — утверждает она.

— Это не хорошо, — шиплю я, снимая с нее толстовку и майку, прежде чем расстегнуть лифчик и позволить ему упасть на пол. — Не двигайся, — инструктирую я, целую ее в плечо и выбегаю из комнаты.

Я быстро перемещаюсь по особняку Чирилло, пока не нахожу одну из многочисленных аптечек первой помощи в главной ванной и достаю то, что мне нужно.

Когда я возвращаюсь в комнату, которую я назвал нашей, я обнаруживаю, что она вообще не выполняла приказы.

Хотя я не совсем уверен, что ожидал чего-то меньшего.

— Стелла, — рычу я, следуя за полоской света, идущей из соседней ванной.

Открывая дверь, я не могу сдержать дыхание, когда нахожу ее стоящей за стеклянной душевой перегородкой, полностью обнаженной, с водой, стекающей по ее аппетитным изгибам.

Она стоит ко мне лицом, но ее лицо поднято, позволяя воде стекать по ее коже.

Мои пальцы сжимаются вокруг тюбика с кремом в моей руке, когда я отталкиваю то, как сильно она мне нужна, мой гнев берет верх.

— Какого хрена ты делаешь? — Я рявкаю.

Все ее тело вздрагивает от моего глубокого, громкого голоса, за которым быстро следует хлопок двери, когда я сильно пинаю ее за собой.

— Черт, — шипит она, ее глаза расширяются от страха.

— Какого хрена, Себ? Ты напугал меня до чертиков.

Делая шаг вперед, я делаю глубокий вдох через нос.

— Я сказал тебе оставаться на месте. — Я прищуриваюсь, глядя на нее, позволяя ей увидеть, как я чертовски зол, но, как всегда, она просто отмахивается от этого, на ее губах появляется улыбка, когда она берет тюбик с антисептическим кремом в моей руке.

— Это просто ожог от трения, Себ. Все в порядке.

— Тебя чуть не взорвали. В этом нет ничего хорошего.

— Я знаю. Я знаю, но…

Сломленный, измученный взгляд на ее лице вытесняет весь гнев и напряжение из моего тела. Она прислоняется спиной к стене, задыхаясь, когда холодные плитки касаются ее воспаленной кожи.

— Детка, — выдыхаю я, роняя трубку, скидывая туфли и стаскивая с шеи и без того ослабленный галстук.

Все еще одетый в рубашку и брюки, я захожу к ней в душевую кабину, вода сразу пропитывает мою одежду.