Гораздо большее значение эти события имели для вестготов. Амаларих не имел сыновей. Ничего неизвестно и о каких-либо его родственниках. С его гибелью исчез королевский род Балтов. Иордан в своей Getica неоднократно утверждал существование чуть ли не изначальной связи королевского достоинства с определенным родом — Амалов у остготов и Балтов у вестготов, причем Балты считались вторыми по достоинству среди всех готов. В таком виде это едва ли соответствует действительности, но говорит о том, что в то время, когда Иордан писал свое сочинение, т. е. в середине VI в., эта идея уже достаточно укоренилась в готской среде. Следуя ей, Теодорих на смертном одре передавал остготский трон и власть в Италии своему внуку Атанариху. Используя ее, Балты в течение долгого времени утверждали династический принцип вестготской монархии. Теперь династия пресеклась. Таким образом, связь королевского достоинства с определенным родом исчезла. Монархия отделилась от рода и превратилась в самостоятельный высший институт государства, связанный не с определенным родом, а с конкретной личностью. При этом был восстановлен старый германский принцип выборности короля. При исчезновении признанного всеми королевского рода это был, пожалуй, наиболее приемлемый выход, позволявший, как казалось, соблюсти баланс интересов различных группировок вестготской знати. Но реальность оказалась несколько другой. Дальнейшие события показали, что с этого времени доступ к вестготскому трону станет возможным для любого аристократа. И после гибели Амалариха королем становится даже не вестгот, а остгот Тевдис.

Нам неизвестен точный способ прихода Тевдиса к власти. Иордан (Get. 302) называет его опекуном Амалариха в самый момент гибели последнего. Однако едва ли король, освободившись от опеки деда, оставался под опекой Тевдиса. В этом же месте Иордан пишет, что Тевдис захватил власть (regno ipse invadens). Возможно, что его авторитет был еще очень велик в войске, которое и сыграло решающую роль в его воцарении.[79] Но в данном случае важно другое. Фигура Тевдиса в тот момент, по-видимому, удовлетворяла интересы всей верхушки государства. Хотя у нас нет достоверных сведений о борьбе в то время различных группировок среди вестготской знати, можно все же предполагать, что, как это было часто в других случаях смерти бездетного короля и пресечения правящей династии, такая борьба имела место. Тевдис был остготом и ни с каким вестготским родом не был связан кровно. Это в какой-то степени делало его нейтральной и компромиссной фигурой. Хотя две ветви готского народа уже давно разделились, они еще ощущали кровную связь между собой, и это делало Тевдиса не совсем уж чужаком среди вестготов. К тому же он уже давно жил в Испании и крепко там укоренился. Может быть, воспоминания об остготской помощи после богладской катастрофы тоже сыграли свою роль, ибо недавнее поражение казалось не менее страшным, чем происшедшее в 507 г. Тевдис был закаленным воином и, как только что говорилось, вероятно, обладал определенным авторитетом в войске. Будучи в течение долгого времени представителем Теодориха в Испании, он имел и богатый опыт в управлении государством. Женатый на богатой испано-римлянке, он был связан и с местной аристократией. Наконец, важно было и обладание им собственной военной силой. И совсем не исключено, что эта сила и стала последним аргументом в восхождении Тевдиса на вестготский трон.

Каков бы ни был способ прихода Тевдиса к власти, он сразу же проявил себя энергичным правителем. Ему удалось стабилизировать положение на франкской границе и даже отбить у франков некоторые захваченные ими пункты в Септимании. Но дальше свой успех он не развивал. Более того, Тевдис окончательно покинул Нарбонн и перебрался в Барцинон, а через некоторое время оставил и его. Какой-то определенной столицы у вестготов не стало. Королевская резиденция устанавливалась в том городе, в каком в тот момент было нужно королю. Для Тевдиса, кроме Барцинона, это были и Толедо, и Гиспалис (Севилья). Но все эти города находились в Испании. Это было явным знаком окончательно отказа от всяких попыток реванша в Галлии. Отныне целью вестготских королей к северу от Пиренеев было лишь сохранение существующих владений.

К этому времени основная масса вестготов уже осела на Пиренейском полуострове, и Испания стала их новой родиной. Эта страна еще далеко не вся была реально завоевана готами. Под их фактической властью, по-видимому, находились только две провинции — Тарраконская и Карфагенская и, пожалуй, часть Лузитании. Поэтому их целью становится полное подчинение Пиренейского полуострова. Именно туда переносится отныне центр тяжести внешней политики вестготских королей. Для самого Тевдиса психологически отказ от реванша за Пиренеями облегчался тем, что он не был Балтом и не питал никаких ностальгических чувств по поводу галльских владений. Для него гораздо важнее стало установление своей реальной власти в Испании.

Как говорилось в своей время, по договору с императором Юлием Непотом вестготский король официально был признан правителем завоеванных им земель в Галлии и Испании. Однако на северо-западе существовало Свевское королевство, а северная часть Пиренейского полуострова, населенная васконами и кантабрами, была полностью независима и от свевов, и от вестготов. Но Тевдис свое внимание обратил на богатый юг. Положение там было довольно своеобразным. После ухода вандалов Южная Испания стала ареной свевских набегов и, может быть, на короткое время даже подчинилась свевам. Но после разгрома свевов вестготами в середине V в. она освободилась от свевской власти, но ее не заняли и вестготы; не было там и римской администрации, так что с этого времени эта часть пиренейского полуострова, особенно Бетика, реально стала независимой. Каков был официальный статус этой части Испании, сказать трудно. Не исключено, что формально города Бетики признавали власть императора, но тот находился далеко в Константинополе, и ни об одном его представителе в Испании в то время мы не слышим. Может быть, подчиняясь условиям договора Эйриха с Юлием Непотом, эти города номинально считали вестготских королей своими суверенами. Известно, что в Эмерите, как об этом уже говорилось, в 483 г. находился вестготский герцог Салла, но каковы были размеры территории, которой тот управлял, неизвестно. Вероятнее всего, в этом городе и позже стоял вестготский гарнизон. Где еще в то время могли стоять такие гарнизоны, мы не знаем. Характерно, что в 521 г. папа назначил специального викария для управления церквами Бетики и Лузитании. Это было явным знаком особого положения этих провинций. Вероятно, пока вестготы главное внимание обращали на Галлию, а затем пытались вернуть себе галльские владения, они особого внимания на Южную Испанию не обращали. Теперь положение изменилось, и Тевдис решил реально подчинить юг.

Неизвестно, каким образом Тевдис стал осуществлять свою задачу. Через какое-то время он сделал свей резиденцией Гиспалис (Севилью). Это означает, что часть богатой долины Бетиса реально подчинилась вестготскому королю. Затем Тевдис вышел в район нынешнего Гибралтарского пролива, где его застало вандальское посольство (Procop. Bel. Vand. I, 24, 7—16). Но развить дальше свой успех Тевдис не смог. Видимо, этому помешали франки. Сыновья и внуки Хлодвига на какой-то момент примирились, и в 541 г. объединенная франкская армия вторглась в вестготские владения. Франки перешли Пиренеи, сломили сопротивление васконов (Ven. Fort. Carm. IX, I),[80] захватили Памплону и двинулись к Цезаравгусте (Сарагосе), осадив ее. Город упорно сопротивлялся. Григорий Турский (III, 29) говорит, что франки, испуганные молитвами горожан, обращенными к Святому Винцентию, отступили. Но в то же время известно, что самая дорогая церковная реликвия цезаравгустанцев, туника Винцентия, была захвачена франками и прибита королем Хильдебертом к воротам Парижа. Да и Исидор Севильский прямо говорит о взятии франками Цезаравгусты. Этот эпизод, в частности, показывает, что отношение римских и католических подданных вестготских королей к франкам за прошедшие после битвы на Богладском поле три с лишним десятка лет изменилось. Хотя франки были католиками, они уже воспринимались в Испании как враги, и жители Цезаравгусты, даже не получая никакой помощи, сами организовали оборону. Падение Цезаравгусты и последующие за этим грабежи франков заставили Тевдиса принять решительные меры. Он направил против франков армию во главе с герцогом Теудисклом, которая разбила их. Но, судя по всему, одна битва дела не решила, и в следующем году франки продолжали разорять Тарраконскую провинцию. Тогда вдобавок к армии Теудискла на театр военных действий явилась армия под командованием самого короля. Обе армии действовали весьма успешно. Армия Теудискла окружила франкское войско и уничтожила большую его часть. Франки были выбиты из Испании, хотя и сумели уйти с довольно большой добычей (Chron. Caes. a. 541-542; Isid. Hist. 41; Greg. Tur. III, 29).