Призывно машу рукой, приглашая кого-нибудь ко мне подойти. После некоторой заминки от пришедших отделяется фигура и топает в мою сторону. И кто же это там у нас? Валёк! Так, ну, хотя бы тут понятно – это парни от атамана. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Бандит подходит ближе и расплывается в улыбке.

– Ты?!

– Не похож?

– Да как-то тебя всего…

– Да, есть малость. Вчера с бировцами сцепились. Всерьёз зарубились, да…

Посланец подходит ближе, присаживается. Одет он по-прежнему, щегольски. Разгруз, трофейная американская штурмовая винтовка, все дела…

– У вас-то как? От Фомы парни ушли?

– Ну с макаровской базы – да, вчера ещё снялись. У нас сидят пока, с бугром трут. Но собирались уходить, я видел, как они манатки собирали.

– Чего так?

– Так Фома же…

– Знаю. И удивлён, что они у вас ещё раньше не смотались.

– Откуда?! – искренне удивляется собеседник.

Похлопываю по висящей на груди радиостанции.

– Вчера всё ещё сообщили. Там такая мясорубка была, говорят. Жаль, сам не участвовал!

Валёк с уважением на меня посматривает.

– Да тебе и так уже прилетело…

– Потому тебя и позвал! Человек со мной. Нужный. Его-то как раз те самые бировцы и вели… Надобно его временно заныкать, так, чтобы никто не ведал про то, где он сидит. Смекаешь?

– Решим вопрос! Гавриш…

– Не говорил ему пока. Сам понимаешь, по радио такое сообщать – так, проще уж сразу с крыши в матюгальник на всю округу прокричать. И то меньше народа в курсе дела будет. Вот ты ему и скажешь. Сам понимаешь – в долгу не останемся.

– О чём базар!

– Тогда, действуем следующим образом. Давай сюда троих, со мной пойдут. Так кое-какой хабар забрать надобно. А опосля уже все вместе топаем к Хохлу. Там разделяемся. Я – к нему, а вы мужика этого прячете. Но так, чтобы кроме тебя никто про него не ведал! Подъезд, где тогда с бугром встречались, помнишь?

– Там ещё черта мелом на стене? А то ж!

– В почтовый ящик квартиры номер два положишь записку. Мол, где вы его оставили и всё такое прочее. Жратвы ему подкиньте, оголодал бедолага. Видать, «медведи» его там разносолами не баловали…

Дальше всё было относительно просто. Подошли парни атамана, вместе с которыми я потопал к нашему логову. Надо отдать должное Олегу, он смекнул, как себя правильно вести. И нас встретил холодный зрачок пулемётного ствола. Да и сам он, в окровавленном и изодранном пулями бронежилете, выглядел достаточно грозно и внушительно.

Впечатлило всех!

Даже меня.

Собираем манатки, подчищая вообще всё, что можно отсюда унести. С чистой совестью сбагриваю свой груз одному из сопровождающих. Дойдя же до основной группы, киваю Вальку.

– Как дойдём до места – пулемёт ваш!

Бандиты явно оживились – подобный расклад всех устраивал. А пока Олег сам тащит тяжеленную железяку, закинув пулемётную ленту на плечо. Зрелище получается очень даже суровым.

* * *

Как мы шли… Не помню. В памяти всё это отображается какими-то обрывками. В какой-то момент останавливаюсь и делаю добрый глоток коньяка. Не скажу, что сильно полегчало, но хотя бы боль немного отступила. А на блоке меня перевязали – у дежуривших там бандюков нашёлся кто-то сведущий в этом деле. Правда, для начала он несколько минут матерно высказывался в адрес того, кто меня так изувечил, и того, кто после перевязывал. Дал какую-то таблетку, после чего боль на некоторое время затихла.

– Лежать тебе надобно! Дён пять, не меньше!

Вот, блин, обрадовал-то! А я, можно подумать, в пляс намылился…

* * *

Как я добрался до дома, не помню. В себя пришёл только утром следующего дня – от жажды. Действие таблетки давно уже закончилось, и под ребром стреляло болью. Кое-как встаю и плетусь в кладовку – там у меня запас всяческих медикаментов. В первую очередь берусь за военные, уж там-то наверняка на все случаи жизни лекарства есть! Морфин… ну его… пока отложим. Помню я, как пулемётчик по двору после него носился. Это с простреленной-то ногой… Нафиг-нафиг! Как-нибудь и без таких жутких штук проживу. Кетанол-дуо. Это я и по прошлому помню – вещь могучая! Для меня, так вообще почти универсальная – даже насморк проходил! Вот, пожалуй, с него пока и начнём.

Ближайшие три дня я отлёживался. Отъедался и спал. И понемногу приходил в себя. Кое-как насобачился делать себе перевязки. Боль тоже понемногу отступала, даже спать удавалось более-менее нормально, не вскрикивая при малейшей попытке повернуться на бок. Всё же вовремя я про радиостанцию вспомнил!

А вот Митяй, кстати говоря, пропал. И к торгашу вовремя не пришёл. Нет больше никаких свидетелей моих похождений – не у кого спрашивать.

* * *

– Откуда узнал? – наморщил лоб Гавриш.

– Да из пацанов кто-то сказал… Мол, ему весточку кинули… Нет, сейчас точно не вспомню! А потом там уже и твои ребята подтвердили. Ну, а как до них дошло – это уж тебе самому лучше знать!

Встреча двух старых знакомых сегодня выглядела не так эффектно, как в прошлые разы. Кабан вообще появился совершенно незаметно, и Гавриш узнал об этом, только когда передовые посты сообщили о визите гостей. Никаких предварительных договорённостей, обсуждения места – ничего. Помощник Фомы пришел прямо в лагерь. Но никаких причин для отказа не имелось, и атаман, распорядившись проводить к нему гостей, сам вышел им навстречу. И тут он удивился ещё раз. Старого бандита сопровождало всего трое охранников! Ничуть не похоже на прошлые встречи – там их было чуть не впятеро больше. Не подавая виду, Гавриш радушно приветствовал гостей и предложил перекусить с дороги.

– Опосля… – качнул головою Кабан.

Поднялись наверх, атаман квартировал на втором этаже, и там гость в лоб спросил: «От кого он узнал о смерти Фомы?»

– Не хочешь говорить? – прищурился гость.

– Ты чё? – «искренне» удивился «гостеприимный» хозяин. – Чтоб мне потом всё общество предъяву кинуло?

– Где щас то общество… – махнул рукою старый бандит, опускаясь в предложенное кресло. – Как волки все друг другу стали…

Атаман уже кое-что слышал и об этом.

После страшной смерти главаря, его, казавшаяся монолитной, банда внезапно перессорилась. Некоторые вожаки помельче не захотели признавать безусловной власти Кабана и заявили о своей независимости. Территория, контролировавшаяся ранее «деповскими», резко ужалась в размерах. А возможности призвать нахалов к порядку силой у нового главаря тоже внезапно уменьшились. Логично, меньше территория – меньше народа. Да и потом… Кабан – не Фома! Старый вор обладал не только авторитетом, но и немалыми возможностями. Он знал много и ни с кем своими секретами особо не делился. И это тоже сыграло свою роль. Не могло не сыграть!