– Но сколько осталось до этого момента? Неделя? День? Пара часов? Мы проиграли, говорю вам.

– Пока – еще не поздно. Поверьте, господин граф. Не хочу загадывать, но, возможно, совсем скоро мы сможем найти их.

– Их?

– Негодяев, что похитили трафарет и книгу.

– Ах да, конечно… Я очень надеюсь, что у вас все получится, господин Бойз. Только сейчас я, похоже, в полной мере начинаю понимать, что может случиться. И все – лишь потому, что я оставил книгу у себя, а не отдал ее Ордену.

Вспомнив о давешнем письме, Марк покачал головой:

– Расстрою вас, но все же скажу, что даже у Зрячих она не была бы в полной безопасности. Слишком все запутано в этом деле, господин граф, и не стоит лишний раз копаться в прошлом. Нужно быть в сегодняшнем дне и думать о завтрашнем, а вчерашний пусть во вчера и останется.

– Слова ваши несколько удивили меня, – покачал головой Малком, – но, что ж, доверюсь вам снова – продолжайте дело, господин Бойз. И, прошу вас, не разочаруйте меня вновь – думаю, очередная ошибка вполне может стать последней и оттого роковой.

– Я сделаю все, что смогу, – чинно кивнул Марк. – Позволите идти?

– Да, да, пожалуйста.

Уже на пороге сыщик чуток задержался и, оглянувшись через плечо, позвал:

– Господин граф?

– Да, господин Бойз?

– Мне нужно будет покинуть ваш дом около десяти вечера. Вернусь я глубоко за полночь, а то и не вернусь вовсе. Вы разрешите так поздно отправиться мне по моим неотложным делам?

– Конечно же, конечно! Вы вправе идти, куда вам вздумается, господин Бойз! Не смею вам мешать. Делайте, как вы считаете нужным.

– Что ж, отлично. Тогда до встречи завтра, – сказал Марк и покинул кабинет.

– И я тоже поступлю, как считаю нужным… – добавил граф тихо, когда дверь закрылась.

* * *

До самого вечера он проспал, а около десяти его разбудил Молот: Бойз предусмотрительно попросил старшего Камнеглота прервать его сон в определенное время, и дворф прекрасно справился с поставленной задачей.

Одевшись и прихватив на всякий случай дедовский меч, Бойз бесшумно отворил входную дверь и вынырнул наружу.

Встречи с головорезами Хозяина он не боялся. Зачем им теперь сыщик, если у них есть уже и книга и трафарет? После той встречи в горах бандиты должны утратить к его персоне всякий интерес.

Ну и отлично. Пусть думают, что ты сдался.

Ты же пока подготовишься к ответной атаке.

Сартон спал, но сон этот был чуток; казалось, малейший шум пробудит город, и он зашевелится недовольно, чтобы посмотреть на человека, прервавшего блаженный отдых, и по возможности растоптать хама.

Марк, памятуя о письме Жагра, двигался осторожно, стараясь не привлекать внимания патрулей, которые могли повстречаться на любой из улиц. Сыщик не очень-то верил, что Орден действовал заодно с Хозяином, но, как говорится, береженого бог бережет.

Уже на подходе к северным вратам Бойз замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

Под каким предлогом сможет он покинуть город в столь поздний час? Что скажет Зрячим, охранявшим ворота?

Подумав чуток, Марк полез в кошелек. Там он обнаружил десяток золотых, пятерку серебряных и добрых двадцать медных дугов, чем остался вполне доволен.

Он никогда раньше не давал взяток, но сейчас, похоже, самое время начать…

У ворот дежурил всего один Зрячий. Молодой паренек, прислонившись к стене, обнимал алебарду и тихонько посапывал.

– Любезный? – позвал его Марк.

– А? Что? – тут же проснулся привратник и посмотрел на Бойза удивленно: – Вы кто такой будете?

– Меня зовут Джефри Сайлс, – соврал сыщик, – и мне срочно необходимо покинуть Сартон.

– У вас есть на то позволение, господин Сайлс? – спросил паренек. – А иначе, вы знаете, ночью впускать и выпускать никого не дозволено – без особой на то нужды.

– Нет, к сожалению, позволения у меня нет, – грустно вздохнул Марк. – Но нужда имеется…

– Что же это за нужда? – поинтересовался стражник. Интерес привратника объяснялся молодостью: будь он постарше, просто отправил бы Марка к чертовой матери и снова заснул.

Юнец же чувствовал потребность помогать всем, кто попал в беду.

Именно в этом он видел долг Зрячего.

– Моя бедная сестрица Лин, – покачал головой сыщик. – Еще утром она отправилась на кладбище, дабы проведать могилу нашей матушки – храни Господь ее душу! – и так до сих пор и не вернулась.

– Печально, – кивнул паренек. – Но что же вы хотите предпринять?

– Я хочу отправиться на погост и поискать сестру там, – ответил Бойз. – Прошу, позвольте мне пойти туда, уважаемый, иначе я просто скончаюсь от переживаний в эту же ночь!

На лице паренька отразилась внутренняя борьба – борьба Зрячего, служителя закона, и обычного человека, которому не чуждо милосердие. Длилась она недолго, и, по счастью, обычный человек взял верх.

– Ладно, – сказал привратник, сдавшись. – Я пропущу вас, господин Сайлс. Но с одним условием – до утра вы больше не сунетесь в Сартон. Я открою вам путь наружу, но обратно впущу только завтра.

– Хорошо, хорошо! – радостно воскликнул Марк. – Конечно же, я выполню вашу просьбу, уважаемый! До утра вы меня не увидите.

– Тогда идите же, – сказал паренек серьезно и, приоткрыв ворота, отошел в сторону. – И дай бог вам отыскать вашу бедную сестру.

Бойз кивнул стражнику на прощание и поспешно нырнул во тьму за воротами.

Створки сошлись вновь.

– Что там, Джимми? – крикнул кто-то сверху.

– Да там, ничего. Показалось, будто стучат, – ответил паренек.

– Креститься надо, – пробурчал неизвестный и замолк.

Джимми улыбнулся и прислонился к стене.

Он, по молодости своей, еще не потерял жажды к свершению добрых поступков.

И до сих пор верил, что Орден для того и существует, чтобы эти поступки совершать.

* * *

Было тихо.

Обманчиво тихо.

Вряд ли стоит терять бдительность, если вы посреди ночи вдруг решили прогуляться по кладбищу.

Смотритель погоста, сухонький старичок с козлиной бородкой и длинным острым носом, угостившись добрым ларским коньяком, часто рассказывал посетителям «Пьяного шута» о круге духов, который он видит каждую ночь.

По его словам, с последним ударом огромных часов на башне Гарфорда призраки собираются в самом центре кладбища, образуют круг и вершат «странную хрень». Внятно объяснить, что именно «вершат» духи, старику не удавалось, и слушатели только фыркали, хлопали его по плечу и подливали в кружку коньяку.