– Мы очень рады, что вы согласились взять нас с собой. А верхом мы ездим не очень здорово, так что… – махнул рукой Молот.

– Я бы, признаться, еще подумал, брать вас или нет, но вы, во-первых, не похожи на бандитов, а во-вторых, как я понял, очень близко знакомы с хозяином сего, так удачно попавшегося нам на пути постоялого двора. Так что, уверен, люди вы недурные, и бояться мне вас нет причины.

– Спасибо, – благодарно кивнул Бойз. – Приятно слышать.

– Так вот… Но, позвольте, что же вы стоите? – неожиданно спохватился купец и, приподнявшись, крикнул: – Джек! Джек! Да отвлекись ты от кувшина, чертенок! А ну-ка, принеси моим гостям лавку с кухни!

Тот самый паренек, что указал Молоту на господина Кардинга, живо вскочил с табурета, быстро поклонился и опрометью бросился на кухню – исполнять приказ.

Спустя несколько секунд он вернулся и, приставив лавку к столу купца, поспешил вернуться к оставленному кувшину.

– Вот так, садитесь… – пробормотал новый знакомец. – Да наливайте себе эль – он здесь просто чудесный!

…Остаток вечера Марк помнил плохо. Они о чем-то разговаривали с Кардингом, смеялись… и пили. Пили до поздней ночи.

Сыщик не помнил, как добрался до комнаты и рухнул на кровать.

Впрочем, какая разница? Главное ведь, что добрался.

Обоз прибыл в город ранним утром.

В Сартоне еще была осень, что и неудивительно – снег тут выпадал обычно ближе к середине декабря.

Сейчас же столица встречала путников проливным дождем и глубокими лужами.

Марк сидел в телеге, уныло взирая на грязную псину, воющую под дверью корчмы. Ему и самому хотелось выть.

Прошла уже неделя с того памятного случая в пещере, а он все не мог смириться с потерей и клял собственную беспечность последними словами. Люди Хозяина, имени которого сыщик до сих пор не знал, выследили их и, забрав артефакт, преспокойно убыли в столицу.

Сколько мучений, сколько стараний и времени просто улетело в трубу.

Им, правда, немного повезло – грабители могли забрать не только трафарет, но еще и жизни четверки друзей. Если бы тот мужчина со странной тростью захотел…

Почему он не приказал своим людям расправиться с ними?

Какое ему дело до Марка, Камнеглотов, Хайна?

Как там его называли? Книгочей? Почему? Любит читать? Или ворует редкие фолианты из частных библиотек?

Впрочем, что теперь гадать, когда у негодяев есть и трафарет и книга?

Как можно помешать им теперь?

И снова десятки вопросов, на которые нет ответов.

Но разве это повод бросить дело?

Да ни в коем разе!

– Еще никогда Марк Бойз не отказывался от расследования, – пробормотал сыщик еле слышно. – Не бывать этому и теперь.

Его слов никто не услышал, кроме самого Марка, разумеется, но того он и хотел. Сыщик хотел убедить себя, а не сыграть на публику.

Ему нужно вновь поверить.

Как там говорил Молот? «Сжимай кулаки, так, чтобы аж костяшки побелели, и продолжай драться за каждый клочок этого проклятого счастья»?

Да, черт возьми, так Бойз и поступит.

Или навсегда оставит частный сыск и уедет прочь из города.

Именно так и следует поступить. Своеобразное пари с собой, проверка собственных сил.

Марк очень не любил, когда люди берутся за дело, в котором ничего не понимают. Если Бойз не справится с этим – значит, он ничего не понимает в частном сыске и, как следствие, должен оставить сие занятие.

Ну а пока он продолжит расследование. Хотя и не так просто понять, что же делать дальше.

Внезапно он вспомнил о Марте. До этого, будучи вне Сартона, сыщик совсем не думал о девушке… да и сейчас, признаться, ее имя уже не вызывало боли в его сердце.

Похоже, это все же была не любовь – по крайней мере, не та, которую воспевают в балладах.

Говорят, время лечит все. И сейчас Марк готов был согласиться с этим утверждением.

Он больше не любил Марту.

И, как ни странно, был очень рад этому.

В двух кварталах от дома графа Малкома друзья попросили купца остановить обоз и, попрощавшись с добрейшим господином Кардингом и его окружением, удалились.

– Проклятый дождь, – пробурчал Боровик, наступая в очередную лужу. – Никогда не любил осень! Грязно, сыро и холодно!

– Терпи, недолго осталось уже, – подбодрил его Молот. – Сейчас в доме у графа одежду сменим, отогреемся…

Марк шел молча, совершенно не обращая внимания на беседу Камнеглотов, на дождь и его капли, стекающие вниз по лицу и куртке. Настроение было предурное, и думал сыщик сейчас не о том, как бы принять горячую ванну да усесться к камину, а о том же пресловутом деле.

Еще он размышлял о Малкоме, гадал, что скажет граф в ответ на печальные новости по поводу книги и трафарета.

И, конечно же, он думал о Камрии, которая в самое ближайшее время могла провалиться в бездну кровавой и бессмысленной гражданской войны.

Пожалуй, самой кровавой в истории.

Несмотря на то что ему удалось пройти тропой первых, героем себя Марк по-прежнему не считал и потому вполне резонно полагал, что в войне этой от него толку будет мало. В предотвращении же сыщик вполне мог преуспеть, при условии, что предотвращение оное не потребует от него размахивать мечом и убивать врагов десятками, а то и сотнями.

Теперь, когда потеряна не только книга, но и трафарет, след будет отыскать еще труднее. Впору думать, что война уже неизбежна, и начинать истово упражняться с клинком.

С такими мыслями и подходил к дверям графского особняка сыщик, прежде чем рыжий малец лет восьми-девяти не отвлек его от тяжких дум.

– Почтенный господин! – позвал юнец тоненьким голоском.

– Что тебе, мальчик? – спросил сыщик.

– А как вас зовут?

– Странный вопрос. Ты ищешь кого-то конкретного или просто балуешь?

– Кон… крет… ного, – старательно выговорил мальчик. – Мне нужен Марк Бойз.

– Тогда ты по адресу, – неуверенно сказал сыщик, несколько ошарашенный происходящим. – Но откуда тебе известно мое имя?

– Меня попросили передать вам вот это.

С этими словами мальчик протянул Марку белый конверт.

– Кто попросил?

– Какой-то господин. Он выглядел напуганным и говорил так… сбивчиво… неуверенно…

– Ясно. Хорошо. – Марк сразу понял, что мальчишка не сможет описать человека, передавшего ему письмо, и потому не стал задавать лишних вопросов. – Спасибо, что передал. А теперь давай, беги. Нечего в такую погоду торчать на улице!