– Ваше высочество, наконец вы вернулись! – служанки едва ли не попадали в стремлении выразить уважение своим реверансом.

Мне это уже не особо понравилось. Явно произошло какое-то событие, о котором я не ведала. Эти подозрения подтвердило и приглашение прибыть на королевский обед.

– А позовите-ка ко мне Райхо и Свейтиса, – скомандовала я.

Секретари, правда, были отпущены на несколько дней в качестве моральной компенсации за работу в сверхнапряженном режиме, но, надеюсь, им известно больше, чем мне.

* * *

А в спальне меня ожидало расстеленное на кровати платье... не в оитлонском стиле. Бордово-красное, расшитое серебром и золотом. Рядом с ним находился футляр, украшенный далларийской надписью, и надпись гласила: «Катриона». В футляре красовался роскошный даже по королевским меркам ювелирный гарнитур, причем он сильно превышал рамки допустимого: серьги, кольцо, колье, браслет и даже пояс. Все выполнено так, словно повторяло рисунок той самой оставленной Динаром аравири. Алые, словно огонь, рубины были центральными в этой композиции. Самый большой красовался в колье, чуть поменьше – на браслете, зато наиболее яркий украшал кольцо. Его я и надела первым, не задумываясь. Надела и поняла – мое. Даже если придется вспомнить о правилах приличия и вернуть весь гарнитур, кольцо не отдам. И только налюбовавшись кольцом, которое идеально подходило к моей руке, я заметила оставленную записку. В ней, опять же на далларийском, было написано:

«Кат, ты меня очень порадуешь, если это наденешь!»

Я подумала и решила порадовать рыжего.

* * *

– Ее королевское высочество наследная принцесса Катриона Ринавиэль Уитримана, – возвестил герольд, и я вошла в большой обеденный зал.

Так как я позволила себе задержаться, все уже сидели за столом. Мужчинам пришлось встать и стоять аккурат до того момента, пока я соизволю пройти к родителям и занять полагающееся мне место между отцом и... Динаром. Что там делал айсир Грахсовен, я так и не поняла, ему полагалось сидеть со стороны королевы и Лорианы.

Присаживаясь на отведенное мне место, я дождалась момента, пока все прекратят на меня взирать и уделят должное внимание блюдам, после чего обратилась сначала к Динару:

– Спасибо.

– За что?

Рыжий, судя по всему, был настроен миролюбиво.

– Удивительное кольцо, – призналась я, – это первый перстень, который мне снимать не хочется.

Добрая улыбка Динара заставила, забыв об остальных, уставиться на далларийца.

– Кат, на нас смотрят, – шепотом напомнил он.

Я вздрогнула, кажется, даже покраснела и решила побеседовать с отцом.

– По какому поводу собрание? – спрашивала шепотом.

Король Оитлона чуть наклонился ко мне и недовольно произнес:

– Где ты пропадала?

– У папы, – да, я злая, – который меньше ругает, но значительно больше внимания уделяет моим заслугам.

Зеленые глаза Ароиля Астаримана едва ли не прожигали меня насквозь, но его величество был королем, соответственно умел держать себя в руках.

– Сегодня указом кесаря во всей Прайде объявлен день Матери Прародительницы.

– Ого, – не удержалась я. – В честь чего наш великий решил чествовать храм, коего избегает?

– Произошло великое чудо, – сообщил отец. – Дух Матери Прародительницы покарал влюбленных, дозволявших себе вольности до брачного обряда. Илери женился, кстати.

Вот теперь все стало понятно.

– И кесарь решил его простить, раз Мать Прародительница связала любящее сердце лорийца с любовницей кесаря?

– Откуда ты знаешь, что с любовницей?

– Просто предположила, – у меня был донельзя невинный вид. – И что, кесарь его простил?

– Да, как это не удивительно.

– Это не только удивительно, это еще и паршиво, – была вынуждена признать я.

И тут в разговор вступил Динар:

– Мать Прародительница явила чудо и спасла айсира Илери с возлюбленной, перенеся их из горящего дома.

– Что?! – Я была потрясена.

– Дом у лорийца сгорел, – коварно усмехнувшись, сообщил Динар, – ничего не осталось...

Я смотрела на рыжего, и по его ухмылке поняла гораздо больше, чем хотела узнать... Грахсовен наклонился ко мне и на далларийском поведал:

– Дело было так: на рассвете начался пожар, слуги, что ночевали на первом этаже, выбежали, а вот Илери не смог и воззвал к богине. Мать Прародительница старушка добросердечная, и она перенесла влюбленных в собственный храм. В благодарность за спасение Илери женился на девушке, что случайным образом попала в его дом. А одежда... она сгорела просто. – Он хмыкнул. – Кат, ты думала, что лориец не выкрутится?

– Ну, фактически победа за нами. – Я взяла кубок с вином и отсалютовала Динару. – За это и выпьем.

– Да-а, поговаривают, он отчаянно ищет заклинание, способное возродить утраченное из пепла...

Вот теперь коварно усмехнулась я – пусть ищет!

– После обеда выйдем на балкон поприветствовать народ, – поделился следующими новостями Динар.

Матушка не выдержала, перегнулась через отца и ласково произнесла, причем на родном нордванском:

– Катриона, будь столь любезна говорить за столом на том языке, который здесь принят в обращении. И... чудесное платье, откуда оно?

Я бросила взгляд на Динара, тот ответил мне хитрой улыбкой, и мы включились в общую светскую беседу за столом. Придворные открыто обсуждали предстоящий летний бал, чудо, произошедшее в главном храме Матери Прародительницы, и скрыто обсуждали меня. Как я это поняла? Они шептались, украдкой бросая красноречивые взгляды в мою сторону.

– Что происходит? – Я занервничала.

– Сказки, Кат, у тебя всегда выходят идиотские, – задумчиво и на далларийском начал Динар. – И с тем рыжим орком. Я тебе нормальную интерпретацию предоставил, в меру веселую, в меру пошлую, а ты во что все превратила?

– Во что? – чувствую, тут три дня были насыщены событиями.

– В идиотизм, – он строго смотрел на меня. – И эта сказка про красавицу и чудовище... Чем ты думала, когда корябала сей опус? Я тебя просил зайти и поговорить с сестрой, а не делать из нее героиню современности!

Хорошо, что окружающие нас не понимали, потому что говорил правитель Далларии далеко не шепотом, а его низкий и чуть рокочущий голос и вовсе был отчетливо слышен.

Но признаваться я не собиралась:

– По-твоему, я сказки сочиняю?

– По-моему, ты идиотские сказки сочиняешь, о чем я тебе только что и сказал! – невозмутимо произнес Динар.

Помолчав, я решила, что отпираться глупо, он выводы явно не на основе логических рассуждений сделал, недаром оба секретаря так и не соизволили явиться пред мои черные очи.