– Ты тоже думаешь, что это он?

Владан пожал плечами.

– Одно я знаю точно: настоящий Геннадий Северцев погиб год назад. Он действительно служил вместе с сыном Игнатова, хотя друзьями они не были.

– Что ж, – кивнул Бад. – Время идет, количество трупов растет, а ты никак не реагируешь. Вот он и решил объявиться. Может, Полине стоит ему позвонить?

– Нет, – покачал головой Владан.

– То есть ты будешь придерживаться той же тактики? А ему придется сделать следующий шаг.

– Пусть девчонка у тебя поживет, – нахмурился Владан. – Говоришь, он пешком отправился? – Марич повернулся ко мне. – Если ни машиной, ни общественным транспортом не воспользовался, есть вероятность, что обосновался неподалеку. А что? Не в Яме, но в шаговой доступности от нее. Молодец, что за ним не пошла.

– Может, моим парням прочесать район? Жилье этот Виктор, скорее всего, снимает, если он тот, о ком мы думаем.

– Если он тот, о ком мы думаем, то он профи, а значит, о твоих парнях быстро узнает. Я сам его найду. Ты, главное, за девчонкой смотри. Видишь, что творит.

– Что ж, красотка, тогда поехали, – подмигнул мне Бад.

– Может, мне лучше с тобой остаться? – нерешительно начала я, обращаясь к Владану. – В смысле, в офисе…

– Иди с глаз долой, – махнул рукой он.

Я готова была зареветь от злости, но подчинилась.

– Культурная программа приветствуется? – весело поинтересовался Бад по дороге.

– Мне не до культурной программы, – проворчала я.

– Что так? Я уверен, Владан бы возражать не стал.

– Он бы лучше о Маринке волновался. Поселил бы ее у тебя.

– Тогда я сам сбегу, – хмыкнул Алексей.

В его квартире я оказалась впервые. Примерно сто пятьдесят квадратных метров выглядели стильно и обставлены были со вкусом, что не удивило. Алексей в этом смысле был полной противоположностью своего друга. Комфорт, безусловно, ценил, как, впрочем, и другие радости, которые можно купить за деньги.

Пока я осматривала квартиру, он возился в кухне.

– От ресторана ты отказалась, – крикнул. – Но я парень запасливый, так что милости прошу.

Стол был сервирован, свечи горели, шампанское охлаждалось в ведерке со льдом.

– У нас что, свидание? – съязвила я.

– Мне нравится думать, что да. Шампанское, вино или что покрепче? – тут он хмыкнул, должно быть, вспомнив наши пьянки, которые иногда случались. – Хорошо, начнем с шампанского, – кивнул он и открыл бутылку.

Мы выпили, Бад продолжал весело болтать, чем очень нервировал. Настроение у меня было похоронное, хотя я и сама не знала почему.

– Маринка с моим отцом встречается, – неожиданно для себя сказала я.

– Упс, – скривился Бад. – Я не понял: это радостная весть или трагическая? В смысле, ты батю жалеешь или радуешься, что место освободится? Спешу напомнить, дело вовсе не в Маринке. Ее место довольно быстро кто-нибудь займет, но вряд ли ты. Кстати, я только вчера встретил одну прекрасную девушку, которая с удовольствием сделала бы это уже сейчас. Владан крутил с ней любовь, пока не появилась Маринка.

– То, что у меня нет шансов, тебя как будто радует, – усмехнулась я.

– Ну… – пожал плечами он. – Радует – совсем не то слово. Мне бы только очень хотелось, чтобы ты трезво смотрела на ситуацию.

– Ты настоящий друг.

– Как-то неубедительно прозвучало.

– Давай я тебе лучше о нашем расследовании расскажу.

– Хорошо. О расследовании так о расследовании.

Я рассказывала, Алексей слушал и подливал в бокалы шампанское. В целом вечер прошел вполне приятно, мирно – уж совершенно точно.

Мы убрали со стола, Алексей включил телевизор, а я встала у окна. Напротив дома был парк, там уже зажгли фонари. Бад подошел, замер за моей спиной. Слишком близко. Я видела его отражение на стекле, он смотрел на меня. Вдруг обнял за плечи, руки сомкнулись на моей груди. Бад уткнулся лицом в мои волосы, я попыталась освободиться, но он только крепче сжал руки.

– Отпусти, – попросила я. – Отпусти, пожалуйста.

Алексей шагнул в сторону, провел рукой по своим волосам, отбрасывая их назад.

– Поверь, это был бы отличный выход для всех нас, – сказал он очень мягко, точно разговаривал с больным ребенком.

– Я его люблю. И даже если у него будет два десятка женщин… – я досадливо покачала головой. – Это ничего не изменит. Понимаешь?

– Ты дурочка, Полина, – засмеялся он, но смех был невеселым и оборвался так же внезапно. – Тебе стоит только слово сказать, и я…

– По-твоему, Марич отправил меня сюда, чтобы ты болтал всю эту чушь? – спросила я со злостью. Я уже не боялась его обидеть, я хотела лишь одного: прекратить все это раз и навсегда.

– Владан в роли сводника? – скривился Бад. – Ладно, идем, я покажу тебе твою комнату.

Комната выглядела очень мило, а вот замка на двери не оказалось. И это мне не понравилось.

– Дверь не запирается? – с сомнением спросила я.

– Это уже слишком, дорогая, – насмешливо ответил Бад и удалился.

Я пыталась читать, потом уснуть. А потом и вовсе разревелась. Лежала, уткнувшись в подушку, стискивая рот рукой.

– Полина, – сказал из-за двери Бад. – У меня глюки или это ты слезами давишься?

– Я уже заканчиваю, – крикнула я.

– Бог в помощь. Может, коньячку по сто пятьдесят? Для душевного равновесия?

Вздохнув, я поднялась, быстро оделась и открыла дверь.

– Можно и по двести, – ответила ворчливо.

До двух ночи бутылку мы усидели, причем душевно. Бад надо мной посмеивался, но вполне добродушно. О Владане, точно по уговору, не заговаривали. К счастью, тем для беседы оказалось предостаточно. Во всем, что не касалось Марича, у нас наблюдалось завидное единодушие.

– Знаешь, что обидно? – прощаясь со мной возле двери спальни, сказал Бад. – Если бы ты не была такой упрямой, мы были бы счастливы. И я, и ты, и даже Владан.

– В следующий раз выпьем за счастье, – кивнула я.

Утром Алексей готовил завтрак и что-то напевал себе под нос. Выглядел даже слишком довольным, это вызвало недоумение и легкую обиду.

– Как самочувствие? – спросил он, когда я появилась в кухне.

– Ужасно. С коньяком мы перестарались.

– Просто редко практикуемся. Надо чаще встречаться, постепенно увеличивая дозу.

Он поставил передо мной тарелку и легко поцеловал меня в лоб. Тут взгляд мой упал на зеркало в золоченой раме, и я, не сдержавшись, пробормотала: