Шлеп! Шлеп! От двух весомых оплеух аж искры из глаз посыпались, голова мотнулась, из глаз брызнули слезы. Я, продолжая картинно хватать ртом воздух — пусть думают, что мне совсем худо! — пальцами вытащил из левого рукава куртки небольшой предмет и уронил его на пол.

— Rise! — бросила Дженнифер. — Встань!

Я встал, моргая сквозь слезы, чувствуя, как ярость поднимается во мне, так что даже уши зачесались от желания влепить пощечину этой надменной профессорше. Хотя профессорше ли? Тут определенно военщиной попахивает. Сердце прыгало, застревая где-то в районе горла, глаза стала застилать багровая пелена…

«Тихо, Лёха, спокойно, твоя сила сейчас не в оплеухах. Давай-ка вдох, медленный выдох. Еще вдох…»

— Не накатались, значит, — резюмировал я, овладев собой. — Так бы и сказали, а то драться сразу…

Стоящий сзади меня человек воскликнул, очевидно заметив капсулу на полу, потянул меня в сторону… Медлить было нельзя, так что я, бросив взгляд вниз, изо всех сил ударил подошвой по контейнеру.

Меня все же оттолкнули, но было поздно: на полу, в небольшой лужице жидкости, лежали лишь осколки пластика, и влажное пятно быстро высыхало, испаряясь.

— Что это?!

Лицо у Дженнифер было перекошенное, белое, в глазах — ужас. Я решил добавить остроты в это пикантное эмоциональное блюдо:

— Аллах акбар, дорогая!

Леопольд! Не принимай больше «озверин»!

Мыши

Один из парней в камуфляже бросил кулак в мою сторону, но я, уйдя вниз, перехватил его руку и толкнул на того, что был за моей спиной. Красная пелена в доли секунды застлала глаза, жар, ярость, безумие ударили в мозг, и я потерял контроль, утонув в багровой волне. Что-то мелькало в этой кровавой мути, какие-то лица, силуэты. Вроде бы кричали люди, да, кажется, и я сам кричал… Словно сквозь ватные тампоны протолкнулись в сознание хлопки выстрелов, удары в грудь, снова мелькание силуэтов, лиц…

Когда я немного пришел в себя, то увидел, что стою среди слабо шевелящихся тел, которые еле помещались в небольшом тамбуре, громоздясь друг на друге. И хотя дыхание все еще со свистом вырывалось из легких, но сердце уже не стремилось из грудной клетки, стучало тише, ровнее. Вот только людей на полу было как-то много, на несколько человек больше, чем до того, как я отключился. Наверное, кто-то прибежал на звуки драки и нарвался на… на что?

Я с тупым недоумением посмотрел на свои покрытые кровью кулаки: костяшки пальцев были разбиты, кисти отекли, одеревенели. Перевел взгляд на забрызганные красным стены… Мамочки, что же здесь произошло?

Слабый стон привлек мое внимание: в углу, на полу, скорчившись и пряча лицо в ладони, сидела Дженнифер. Я шагнул к ней, протянул руку, желая поднять, помочь…

«Профессор кафедры биологии и биохимии» взвизгнула, прянула в сторону и, оскальзываясь и ударяясь о стены, убежала на четвереньках вверх по лестнице. Только вот двигалась она как-то вяло, словно спросонья. Эдакое заторможенное четвероногое…

Значит, газ подействовал. Причем не на меня. И это хорошо, а со странностями разберемся позже, по ходу действия.

Я последовал вслед за Дженнифер, подобрав валяющийся на ступеньках дробовик. Ух ты, кажется, Remington-11-87! Крутая автоматическая американская пушка, специально разработанная для армии, снабженная коллиматором и подствольным фонарем…

Стоп! Не туда мысли пошли, совсем не в ту сторону. Очевидно, газок и до меня добрался, а значит…

Я вернулся к дверям и, морщась от боли в разбитых кистях, отвалил их вниз. Влажный воздух джунглей, наполненный гарью и еще целым букетом запахов, ворвался в вездеход, изгоняя отравленную газом внутреннюю атмосферу. Одновременно с воздухом в вездеход вскочила бурая быстрая тень, и я чуть не выпалил от неожиданности, но реакции не хватило. Как говорил один мой знакомый: «Я не успел испугаться, а потом было уже поздно».

— Маня, ты сегодня у меня молодец, — пробормотал я обнюхивающей слабо шевелящиеся тела гивере. — Давай все же закончим наши дела, хорошо?

Маня фыркнула заинтересованно и пошла вслед за мной вверх по ступенькам, к рубке. Мимоходом я двинул прикладом «винчестера» по лбу одного начавшего подниматься вояку. Еще начнет бузить, глотнув свежего воздуха, а, как говорят в Одессе: «Оно мене надо?!»

Рубка вездехода была девственно чиста, я имею в виду — от людей. Вот только из каюты напротив доносились сиплые, сдавленные рыдания. Похоже, Дженнифер оплакивала свою горькую псевдопрофессорскую участь. Вот и ладно, лишь бы не мешала!

Я достал из кармана куртки перочинный нож и, разложив его, загнал лезвие в щель под дверь каюты. Надеюсь, этот импровизированный клин не даст Дженнифер выйти из каюты и сделать мне какую-нибудь очередную каку.

— Маня, стереги лестницу! — попросил я гиверу, а сам уселся в кресло водителя и попытался вспомнить, какие рычаги использовал покойный Пласт, чтобы привести в движение свою «Голубую мышь». Возле рычагов и рукояток были надписи, но язык, скорее всего, был французским, а в нем я был ни бум-бум, так что приходилось полагаться на память и сообразительность. Кстати, похоже было, что бравые американские вояки постарались оборудовать кабину под себя: несколько приборов с широкими дисплеями были прицеплены вокруг штурвала, а парочка — прилеплена при помощи силиконовых присосок прямо на лобовое стекло. Экранчики приборов ярко сияли, прорезая полумрак кабины.

Налепили «Айподов», блин! Тут и так черт ногу сломит, так еще и эти электронные фиговины светятся, отвлекают! Эх, будь это земная машина, можно было бы быстро разобраться, а тут, с этими непонятными реверсами для двигателей… Так, похоже, что вот это…

Я потянул за один из рычагов. Вездеход дрогнул и покатился задним ходом. Откуда-то снизу раздался отборный мат. Я быстро перекинул рычаг обратно, в среднее положение, останавливая «Голубую мышь».

— Маня, свои! — крикнул я гивере, опасаясь, что она будет слишком ревностно охранять лестницу. — Иди сюда!

Из-за моей спины послышались мелкие тяжелые шаги, сопровождаемые яростным пыхтением.

— Алексей, ты уж если не подогнал транспорт, как мы договаривались, так хотя бы не трогался во время посадки пассажиров! — возмущенно просипел Шварц, вваливаясь в рубку.

После этого коротышка рухнул в соседнее кресло и принялся тяжело отдуваться.

— Позвольте спросить, уфф! Вы что с теми людьми внизу сделали, милостивый государь? Хотя, уфф, уфф! Хотя если судить по состоянию ваших кистей, то вы их забили кулаками до бессознательного состояния. И я никак не могу, не могу взять в толк, как вам это…

— Где остальные? — перебил я толстяка.

— Чино и Александр вяжут жертвы твоей неумеренности внизу, — снова перешел на «ты» Шварц, — а Лука мечется в округе, ищет уцелевших, все про Контину с ее братцем бормочет. Вот только… боюсь, он окажется ни с чем… да, ни с чем!