– Ты спросил, что делало маму счастливой.

– Да. – Он не отводил взгляд.

Холод перелился через края проруби, превратил кровь в озерную воду.

– Билли, – выговорила Вероника. Услышала, как дрогнул голос. – Маму делал счастливой ты.

Они остановились пообедать на автозаправке в Йёнчёпинге, залили воды в радиатор и поменялись местами. Вероника задремала на пассажирском сиденье и не просыпалась, пока еловый лес не поредел, а за окнами не потянулась равнина. Несколько минут Вероника исподтишка наблюдала за Исаком. Возле рта у него залегла жесткая складка.

Вот и съезд. Осталось всего пятьдесят километров. Пятьдесят километров – и они дома. Исак перехватил руль и положил одну руку на колено. Судорожно разжал и сжал кулак. Вероника пока не стала спрашивать, не он ли влез в ее квартиру, не он ли положил камешек на мамину могилу. Не на него ли она охотится? На шее у него была царапина – может, он тоже побывал в ежевичнике вроде того, что рос в дальней части сада? И все же она прогнала эти вопросы, убедив себя подождать более подходящего случая. А может, она вообще не хочет знать ответов. Во всяком случае, сейчас.

Вероника потянулась – преувеличенно, словно напоказ.

– Скоро приедем. Может, поменяемся? – спросила она с наигранным энтузиазмом. Услышала в ответ невнятное бормотание.

Чем ближе они подъезжали, тем напряжен-нее становилась атмосфера в машине. Под конец она стала совсем невыносимой, и Веронике пришлось включить радио. Она докрутила до того же канала со старыми шлягерами, что и в прошлый раз. Но на этот раз музыка не сумела рассеять ее мысли. С чего ей вообще пришло в голову, что из поездки выйдет что-то путное? Она что, просто попросит у папы ключ от комнаты Билли и впустит туда Исака? Неужто надеется, что домики из «лего» и деревянное ружье заставят его все вспомнить? Заполнят провалы, докажут, что он действительно ее пропавший брат? Смешно. Хотя еще сегодня утром Вероника была уверена, что поступает правильно. Может, на нее подействовала нервозность Исака? Когда они въехали в аллею, а потом – во двор, перевешивало уже другое чувство. Теперь Веронике казалось, что все это – катастрофическая ошибка.

Они ненужно долго суетились возле машины, прежде чем подойти к дому, – молчаливое соглашение не торопиться, давшее им возможность собраться с мыслями.

Входная дверь оказалась заперта. Вероника принялась было искать запасной ключ в цветочном горшке, но тут же передумала и позвонила. Успела страстно пожелать, чтобы отца не было дома, чтобы у нее появился шанс еще раз все продумать. Но в прихожей послышались медленные отцовские шаги. Потом щелкнул замок. Папа, несмотря на жару, был в кофте. Очки сидели несколько наискось, отчего казалось, что отца вырвали из сна; это впечатление усиливал мутный взгляд, который прояснился, как только отец увидел ее.

– Вера! Приехала?

– Здравствуй, папа.

Вероника так и стояла на крыльце. Она вдруг перестала понимать, что надо сказать и что сделать.

– Э-это Исак. – Она жестом предложила Исаку подойти поближе. – О нем я и рассказывала в прошлый раз. Я… то есть мы, думаем, что он может оказаться Билли. – Слова прозвучали выжидательно, они вроде бы были ничем не наполнены. Все оказалось совсем не так, как она себе представляла.

Отец уставился на нее, потом на Исака. Удивление на его лице исчезло, сменившись тем, чего Вероника совсем не ожидала.

– Вон отсюда! – прошипел отец. – Вон отсюда, сию же минуту.

– Папа…

Отец шагнул вперед, встал прямо перед ней. Вероника отступила.

– Билли умер! Понимаешь ты это или нет? – Он ткнул пальцем в сторону Исака, не пожелав при этом даже взглянуть на незваного гостя. – Он мошенник, Вера. Мошенник, которого ты сюда притащила. Чужак, который хочет извлечь выгоду из нашей трагедии.

Со словами вылетали брызги слюны, летели ей на рубашку. Отец повернулся к Исаку.

– Ты пользуешься смертью маленького ребенка! – выкрикнул он, и Исак попятился. – Оскверняешь память моего сына.

– Папа… – начала Вероника, но все было бесполезно. Глаза у отца потемнели.

– Убирайтесь отсюда оба. Иначе я вызову полицию.

И отец захлопнул перед Вероникой дверь. Дверь в ее детство.

Они остались стоять на крыльце. Вероника пыталась осознать произошедшее.

– Можно обойти дом, – предложила она. – Посмотрим в саду – может, ты что-нибудь вспомнишь.

Но Исак покачал головой.

– Нет, пошли. Уходим.

– Но мы же специально приехали сюда. Мы должны…

На лице Исака появилось выражение непреклонности.

– Если мы не уберемся, твой отец вызовет полицию. Мне что-то не хочется объясняться с легавыми.

Исак вернулся к машине, открыл дверцу и забрался на пассажирское сиденье. Вероника неохотно последовала за ним, бросив последний взгляд на дом. Штора в окне верхнего этажа шевельнулась, и в окне мелькнуло лицо отца. Вероника быстро отвернулась.

– Поехали, – позвал Исак из машины.

На обратном пути Вероника так гнала, что камешки щелкали о брызговики. На краю поля стоял зеленый пикап, но расстояние было слишком велико, и Вероника не увидела, сидит ли кто-нибудь в кабине.

Она, не отрываясь, смотрела на дорогу, Исак – в боковое окно. Оба молчали, пока не миновали поселок и не выехали на шоссе, ведущее на север.

– Примерно в десяти километрах отсюда есть придорожная забегаловка. – У Исака был усталый, даже грустный голос. – Остановись там, пожалуйста. Я должен кое-что рассказать.

Забегаловка оказалась дешевым заведением на полпути между поселком и шоссе. Автозаправка, ресторан и мотель в одном. Вероника слишком гнала машину, двигатель перегрелся, стрелка указателя температуры стремилась в красную зону, так что, когда Вероника парковалась, мотор угрожающе шипел.

Исак нашел столик в углу. Клетчатая скатерть в пятнах. Заламинированное, захватанное пальцами меню. Вероника вдруг поняла, что давно уже ничего не ела. К голоду примешивалась острая печаль.

Еду принесли быстро, однако после нее во рту остался привкус жира, на котором ее жарили. Доев, Исак откинулся на спинку стула. Он глубоко вздохнул, и какое-то время казалось, будто он вот-вот заплачет. Но ему все же удалось собраться.

– Я кое о чем умолчал … – Он явно колебался. – Меня действительно зовут Исак Велин, и то, что я вырос неподалеку от Лулео, – это правда. Как и то, что папа бросил нас и что я только недавно узнал, что меня усыновили. – Он набрал в грудь воздуха. – Но твой отец прав. Я не Билли. Не твой младший брат.

Внутри точно что-то заклинило, и потому Вероника не могла произнести ни единого осмысленного слова. Исак вздохнул и завертелся на стуле, словно заставляя себя говорить дальше.