— Алексей, а где ты так хорошо научился играть на бильярде? — спросила она меня, когда мы, прижавшись друг к другу, качались в танце.

— Прохор, воспитатель мой, научил, а потом у «каталы» одного уроки брал… — я почему-то не смог ей ответить неправду.

— За то, что сегодня так красиво проиграл, спасибо. — усмехнулась Великая княжна. — И что Андрея «грузить» не стал, тоже спасибо.

— Мария, я не…

— Я всё видела, все эти твои так называемые «промахи и ошибки». — остановила она меня. — Мне отец, и не только он, все эти приёмы показывали, и объясняли, зачем они нужны. Может как-нибудь ещё раз в «колбасу» сыграем, по уже в полную силу?

— Давай. — отлегло у меня. — Мы как раз с Андреем договорились на неделе потренироваться перед турниром, приезжай, я буду только рад.

— Если получится, обязательно приеду! — пообещала она. — С вами весело! А я вам не помешаю?

— Если готова залезть под стол, то нет. — усмехнулся я.

— Ах ты!..

Когда мы вернулись за стол, Инга Юсупова, как бы между делом, сказала:

— Я смотрю, вы с Машей нашли общий язык!

Долгорукая с Шереметьевой, в свою очередь, сделали вид, что их всё происходящее не особо и волнует, но ответа моего ждали.

— Да. — кивнул я. — На почве любви к бильярду. — и взял бокал с вином.

Девушки переглянулись, и продолжила уже Аня Шереметьева:

— Лёшенька, а подробнее? Если можно…

Я хмыкнул.

— Договорились, что если Мария найдёт время, то снова поиграем все вместе — я, она и Андрей.

— Ну, тогда ладно! — погладила меня по руке Шереметьева. — С Андреем мы тебе разрешаем. Да ведь, девочки?

Девочки дружно кивнули, полностью согласные с Аней.

Дома я был уже под утро, душ проигнорировал, решив помыться когда встану, и завалился спать.

К моему удивлению, когда вышел из спальни в гостиную, Прохора не обнаружил, а увидел записку на журнальном столике: «Буду к двум, уехал по делам. Обед в холодильнике». Время подходило к часу дня, значит воспитателя осталось ждать не так и долго. Разогрев еду, я пообедал, попил чай и включил телевизор. По всем каналам шли какие-то игровые шоу, с помощью которых убил время до прихода Прохора, который не заставил себя долго ждать. Раздевшись, он прошёл в гостиную, и заявил мне:

— Тренировка там же, на территории Университета. Собирайся, гулёна, нас ждут великие дела!

На этот раз я подошёл к тренировке более осторожно, решил всё делать плавно и аккуратно. Реализовать это у меня только отчасти: этап ощупывания я пропустил, а сразу попытался настроится на ментальный доспех Прохора. Получилось это чуть легче, чем в четверг. Сначала преобладали ощущения холодной бетонной стены, но потом доспех потеплел, как бы отзываясь на мой зов. В этот момент для меня защита моего воспитателя стала представлять некое хаотичное переплетение энергетических жгутов. Ощущение того, что я так ярко увидел всё это, вызвало восторг, который несколько заглушил мои неприятные ощущения подташнивания и головокружения. Действуя только на интуиции, я попытался поправить эти жгуты, руководствуясь только мне, непонятно откуда взявшимися понятным преставлением о правильности их расположения. И мне это даже удалось — энергетическая структура ментального доспеха моего воспитателя начала меняться в сторону геометрически правильной решётки. В какой-то момент моральная усталость перекрыла доступ к ментальному доспеху Прохора, и я, с трудом сдерживаясь, сумел остановиться и прекратить тренировку. На лице моего воспитателя блуждала улыбка, он не обращал на меня никакого внимания, погружённый в созерцание каких-то своих ощущений и эмоций.

— Прохор! — позвал я его.

А в ответ была тишина…

— Прохор! — сказал я уже громче.

— А… Это ты Алексей! — мой воспитатель попытался сфокусировать на мне свой взгляд. — Всё хорошо?

— Всё просто обалденно! Как ты себя чувствуешь?

— Готов горы свернуть! — прозвучало это так, что не оставалось сомнений, что это сейчас же будет исполнено.

Прохор, стоящий напротив меня, просто разрывался от энергии, переполняющей его. Слава тебе Богу, что у моего воспитателя хватало мастерства сдерживать эту свою силу. В конце концов, он просто сбросил её излишки в землю, от чего она зашипела и обуглилась.

— Лёшка, заканчиваем на сегодня, иначе за последствия не отвечаю! — Прохор махнул мне рукой в сторону дома.

Пока шли домой, мой воспитатель ещё два раза останавливался и сбрасывал излишки силы.

Поговорить мы с ним смогли только к вечеру, когда я, да и Прохор, несколько пришли в себя.

— Садись! — указал мне мой воспитатель на диван гостиной, опять настроив этот прибор, в конце концов загоревшийся зелёным огоньком. — Что сегодня было?

— Сначала ты мне рассказываешь. — твёрдо сказал я.

— Хорошо. — кивнул он. — Всё было нормально и вполне обыденно, пока, я так понимаю, ты не приступил к более детальному исследованию моего ментального доспеха?

— Было дело… — кивнул я.

— Что ты с ним начал делать? — задал следующий вопрос Прохор и пояснил. — Это необходимо, чтобы всё правильно тебе рассказать.

— Начал его настраивать…

— А подробности я могу узнать? Потому что у меня в голове всё смешалось… — попросил меня мой воспитатель.

— Ну, как мне показалось, у тебя энергетические жгуты хаотично были расположены… Я и попытался их поправить, до правильной структуры.

— Да, что-то подобное я и чувствовал. — кивнул Прохор. — Сила сразу свободней пошла, а какое удовольствие я при этом стал испытывать, ты не представляешь! — он аж зажмурился при этих воспоминаниях. — Да и сейчас состояние такое, что чувствую себя на двадцать лет моложе, хочется прыгать и бегать, а уж как хочется на полигон, ты даже себе не представляешь!

Я сделал над собой усилие, перешёл на темп, и на пару мгновений настроился на ментальный доспех Прохора, а потом вновь вернулся в своё обычное состояние. За эти две секунды я успел увидеть, что энергетическая решётка доспеха моего воспитателя продолжает формироваться, становясь упорядочение и сложнее, но до завершения этого процесса ещё далеко. Прохор почувствовал моё прикосновение и уставился на меня вопросительно.

— Мне кажется, — сказал я ему задумчиво, — на полигон тебе пока нельзя. Процесс ещё идёт, и когда он завершится, я даже не представляю. Давай поступим следующим образом, каждый день буду тебя смотреть, да и ты к себе будешь прислушиваться, а там и решим. Договорились?

— Договорились. — кивнул Прохор.

Около семи вечера пришла Алексия, которая попыталась помочь Прохору в приготовлении ужина, однако встретила с его стороны отчаянное сопротивление: