Рядовые индейцы, среди которых, кстати сказать, преобладали женщины, расступались перед Мангустом и Мануэлем. Но, когда они оказались в нескольких метрах от триумвирата лидеров, вооруженный «кольтом» индеец протянул к Мангусту с Мануэлем руку и что-то требовательно заорал. Разумеется, по-индейски. Мангуст языком индейцев немного владел, но этот диалект был ему почти совершенно незнаком.

– Что он говорит? – спросил он Мануэля.

– Спрашивает, кто мы такие и что нам нужно. Говорит, что налоги в этом году деревня уже заплатила.

«Ну вот, – расстроился про себя Мангуст. – Такие колоритные индейцы, и, оказывается, налоги платят. Хотя, что тут удивительного – налоговые инспекторы и не в такую глушь заберутся, чтобы взять свое, куда до них Кортесу и прочим конкистадорам».

С помощью Мануэля Мангуст объяснил индейцу, который оказался местным старостой, что отношения к фискальным органам не имеет. Тот сразу смягчился, стал куда дружелюбнее. Но после того, как Мангуст вкратце изложил дело, по которому они сюда прибыли, индеец снова нахмурился. И обратился к раскрашенному с каким-то вопросом.

– Это кто такие-то? – спросил Мангуст у Мануэля, пользуясь перерывом в переговорах. – Один староста, а другие двое?

– Жрец и колдун, – отозвался Мануэль. – Они же здесь до сих пор язычники, поклоняются тем же богам, которым и до конкисты поклонялись. Раскрашенный – жрец солнца, а второй здешний брухо.

– Я думал, что эти обязанности один человек совмещает, – улыбнулся Мангуст.

– Нет, что ты. Здесь это совсем разные вещи. Между ними, кстати, часто конфликты бывают.

Тут староста снова повернулся к пришельцам, начал что-то эмоционально втолковывать, оживленно жестикулируя.

– Ну вот, как я и ожидал, – мрачно сказал Мануэль. – Они нам не верят. Колдун сказал, что мы лжем, что на самом деле нам нужно золото их предков.

– И что теперь?

– Никакого проводника они нам не дадут. И хорошо, если ночью не подстроят какой-нибудь гадости.

– А договориться с кем-нибудь из рядовых индейцев нельзя? Почему обязательно проводника должны они нам давать? Поговорим с кем-нибудь из охотников... Есть же здесь охотники?

– Есть, – кивнул Мануэль, – но без разрешения старосты и жреца они никуда не пойдут.

– Ты уверен? А если мы им хорошо заплатим?

Мануэль пожал плечами.

– Можно попробовать. Нам с Мигелем это не удалось, но с тех пор много воды утекло.

– Короче говоря, постарайся договориться с ними, чтобы нас на ночь в какую-нибудь хижину пустили. А дальше – мои проблемы.

Договориться о ночлеге удалось без труда. Это обошлось в два десятка патронов к карабину и полпачки сахара. Через час четверо путешественников уже устроились в отведенной им хижине. Пол здесь был земляной, стены глинобитные, потолок из сухих стеблей какого-то растения, а дверь просто отсутствовала – вместо нее была откидная занавеска. Но зато было довольно просторно. И можно было наконец-то развести костер и поесть чего-то горячего. Так они и сделали. За едой Мангуст выспросил у Мануэля, что в такой деревне может пользоваться спросом. Оказалось, что предлагать индейцам деньги – бессмысленно. Нет, они, конечно, знают, что это такое, но их тут просто негде тратить. Деньги мог взять староста – он единственный, кто может их использовать. А для найма рядового обитателя деревни нужно что-то другое. Лучше всего – оружие. Хороший нож или карабин здесь ценятся крайне высоко – все по тем же причинам. Своих индейцы не делают, а достать готовое негде, контакты с внешним миром у них очень ограничены.

Исходя из этого Мангуст и экипировался перед тем, как выйти на поиски проводника. Он прихватил с собой оба отобранных у герильерос ножа – на его взгляд, они были не слишком хороши, но индейцам наверняка понравятся. Еще он прихватил один из автоматов и два рожка к нему – и оружия, и боеприпасов у них было много. Ведь он забрал автоматы и патроны у напавшей на них три дня назад четверки герильерос, так что один из автоматов отдать можно было совершенно спокойно.

– Тьфу ты! – Мангуст остановился, едва коснувшись занавески. – Как же я с ними разговаривать буду! Мануэль, идем со мной.

– Вряд ли у нас что-то получится, – с сомнением в голосе сказал старик. Но ерепениться не стал – послушно последовал за Мангустом. Видимо, вспомнил, что клиент всегда прав.

Несмотря на скептицизм старика, найти сговорчивого охотника удалось довольно быстро. Опросив двух женщин, Мангуст нашел небольшую хижину на самом краю деревни. Возле нее и обнаружился нужный человек – худощавый высокий индеец, возившийся с какой-то шкурой. Увидев нож и автомат, он немедленно согласился сопровождать белых, если только они не пойдут в «плохое место».

– Только бы начальство не пронюхало, – сказал Мангуст.

– Он никому не скажет. Сам не заинтересован, – объяснил Мануэль. Впрочем, это и так было понятно.

– Тьфу ты! Накликал! – Мангуст присмотрелся. Точно – к ним спешил колдун в сопровождении какого-то совсем молодого паренька.

– Может, и ничего, – прошептал Мануэль. – Похоже, власть у них тут ослабла. Ну, правильно, время-то идет. Двадцать первый век уже который год идет, сколько можно колдунов бояться.

Сначала казалось, что Мануэль прав. Пару минут охотник вполне решительно спорил с колдуном. Но потом тот, видимо, выведенный из себя, выхватил из поясной сумки щепоть какого-то серого порошка.

Охотник отпрыгнул метра на три – профессиональный спортсмен позавидовал бы. И что-то залепетал, тонко, жалобно. Смысл этого лепета был ясен и без перевода – не надо, пощади, пожалей и так далее.

– Что это за дрянь у него в руке? – сквозь зубы спросил Мангуст.

– Не знаю точно... – ответил Мануэль. – А! Вот он сам сказал! Это пепел, который получился после того, как он сжег сердце предыдущего колдуна. По их поверью, тот, на кого этот пепел попадет ночью, восхода уже не увидит.

Мангуст молча вытащил из-за пояса «беретту» и приставил ствол оружия к груди колдуна.

Тот замер – что такое пистолет, он явно знал очень хорошо. Ну, еще бы, если староста с «кольтом» ходит.

– Скажи этому чучелу, чтобы он съел этот порошок, – сказал Мангуст.

Мануэль поморщился.

– Не надо...

– Переводи!

Старик подчинился. Индеец, выслушав его, вдохнул полную грудь воздуха, поднял глаза на Мангуста... И выдохнул, не сказав ни слова. В холодных серых глазах этого белого притаилась смерть. Верная и беспощадная. И он не боялся – колдун прекрасно умел чувствовать чужой страх. Все же он справился с собой. И что-то сказал.

– Говорит, что тот, кто его убьет, будет проклят и сгниет заживо, – перевел Мануэль.

Мангуст, ни слова не говоря, опустил ствол «беретты» и нажал на спуск.

Колдун заорал. Самым обычным образом, без всяких заклинаний, просто от боли – пуля насквозь пробила ему ступню. Он покачнулся, неловко упал на землю, попытался зажать рану. И уткнулся носом в ствол «беретты», а присевший на корточки Мангуст снова смотрел ему в глаза. На этот раз перевода не потребовалось. Колдун трясущейся рукой засыпал себе в рот щепотку того самого зелья и что-то заверещал – жалобно, без малейшей угрозы.