— У них есть Эмил? — строго спросила миссис Лефковиц.

— Эмил?

— Эмил, Эмил, — нетерпеливо повторила та. — На компьютере.

— О, е-мейл?

— Называйте как хотите, — раздраженно вздохнула миссис Лефковиц.

— Не знаю…

— Нужно узнать, проверить. В Интернете. Там можно разыскать все, что угодно.

Сердце Эммы больно стукнуло о ребра.

— У вас есть компьютер? — спросила она, едва смея надеяться.

Миссис Лефковиц пренебрежительно отмахнулась.

— У кого его нет? Сын подарил мне на день рождения. Мандаринового цвета. Совесть заела, — выложила она в ответ на не заданные вопросы Эммы «какого цвета» и «почему». — Он не слишком часто меня навещает, вот и купил компьютер, чтобы присылать по е-мейлу снимки моих внуков. Может, вернемся и поищем в Интернете ваших внучек?

Взгляд ее был полон надежды.

Элла прикусила губу. Тихий голос где-то в глубине души шептал: «Найди их», — но другой, гораздо более настойчивый, твердил: «Оставь их в покое», — а сквозь страх и тревогу пробивались ожидание счастья и робкая надежда.

— Мне нужно подумать, — сказала она наконец.

— Не думайте, — заявила миссис Лефковиц, выпрямляясь во все свои четыре фута одиннадцать дюймов и яростно вонзая наконечник палки в землю в полудюйме от ноги Эллы. — Не думайте, а делайте!

— Что?

— Йога, — объявила миссис Лефковиц, разворачиваясь и приступая к нелегкому процессу возвращения. — Идемте.

— Выйди из двери, как призрак — в туман, — процитировал тип в измятой белой льняной сорочке, когда Мэгги ровно в десять вышла из дверей Ферстоунской библиотеки в совсем не туманное утро.

Мэгги повернула голову. Парень, не смущаясь, выдержал ее взгляд и зашагал рядом. Рюкзак небрежно и, как показалось ей, стильно свисал с плеча. Длинное бледное лицо обрамляли вьющиеся волосы, а одежда — мятая сорочка с наглаженными льняными брюками цвета овсянки — разительно отличалась от джинсов и футболок, принятых в кампусе.

— Никакого тумана, — бросила сна. — И разве это не из песни?

— Хотя бы, — парировал он и указал на потрепанный экземпляр «Моей Антонии», который Мэгги несла под мышкой. — «Женщины в литературе»?

Мэгги неопределенно пожала плечами, решив, что в ее случае молчание — золото. Несколько недель, проведенных в кампусе, она отделывалась от случайных собеседников короткими «спасибо» или «простите», что, впрочем, ее нисколько не раздражало. Для разговоров у нее была Коринна. И еще книги. У нее появился любимый стул в солнечном читальном зале библиотеки, любимый столик в студенческом центре, куда она шла, когда чувствовала потребность в перемене декораций. Она успела прочесть Зору Нил Херстон, «Большие ожидания», а сейчас трудилась над «Сказкой о двух городах», перечитывала «Мою Антонию» и осваивала «Ромео и Джульетту», удивляясь, что пьеса оказалась значительно сложнее, чем фильм. Мэгги понимала — любые беседы со студентами только приведут к вопросам, а вопросы наверняка приведут к неприятностям.

— Я провожу вас, — заявил тип.

— Не стоит, — бросила Мэгги, пытаясь оторваться.

— Без проблем, — жизнерадостно заверил тип. — Это в «Маккоше», верно?

Мэгги понятия не имела, где собираются «Женщины в литературе» и что такое «Маккош», но снова кивнула и ускорила шаг. Парень без труда поравнялся с ней. Черт, до чего же у него длинные ноги!

— Я Чарлз, — представился парень.

— Простите, — выдавила она, — но у меня дела, ясно?

Чарлз остановился и улыбнулся ей. Мэгги решила, что он немного похож на портрет лорда Байрона, который она видела в одной из украденных книг: длинное лезвие носа, смешливый изгиб губ. Ни бицепсов, за которые можно подержаться, ни широких плеч. Не ее тип.

— Вы еще не слышали моего предложения. Заметьте, это деловое предложение.

— А есть и предложение? — расстроилась Мэгги.

— Естественно. Я… э… все это немного неловко… но, видите ли, получилось так, что мне нужна женщина.

— Не вижу ничего необычного. Как всем, так и вам, — съязвила Мэгги, замедляя шаг и рассудив, что, если не может спастись бегством, надо сделать так, чтобы «лорд Байрон» поскорее убрался на свои лекции.

— Нет-нет, не в этом смысле, — поспешно сказал он. — Я будущий драматург, и мы должны ставить сцены из пьес. Вот для этого мне нужна женщина… амплуа инженю… чтобы сыграть мою сцену.

Мэгги остановилась.

— Играть на сцене? — переспросила она. Хм, а он неплох собой. Высокий. И серые глаза тоже ничего.

— Именно, — кивнул Чарлз. — Я надеялся весной поставить одноактную пьесу в театре «Ин-тайм»[35].

Он произнес последнее слово как «Ин-тим», и Мэгги не сразу поняла, о чем идет речь. Она сто раз проходила мимо здания театра и всегда считала, что его название произносится так же, как пишется. А сейчас вдруг испугалась: сколько всего она не понимала или понимала неправильно, даже если об этом никто, кроме нее, не знал? Даже если все происходило только в ее голове?

— Видите ли, если постановка удастся, а она должна удаться, — это хорошее начало. Итак, хотите помочь брату в беде?

— Вы не мой брат, — резонно заметила Мэгги. — И откуда вам известно, что я смогу сыграть?

— Но можете же, верно? У вас именно такой вид.

— Какой именно?

— Театральный, — пояснил он. — Но вы слишком спешите. Я даже не знаю, как вас зовут.

— Мэгги, — выпалила она, мгновенно забыв желание зваться отныне исключительно Эм.

— Я Чарлз Вилинч. И я прав, верно? — спросил парень. — Вы актриса?

Мэгги просто кивнула, надеясь, что он не потребует подробностей, поскольку вряд ли ее работа на подпевках с «Уискид бискит» или появление знаменитого бедра в видео Уилла Смита произвела бы на Чарлза большое впечатление.

— Слушайте, я хотела бы помочь, но… вряд ли сумею, — с искренним сожалением призналась Мэгги. Чего бы только она не отдала, чтобы сыграть главную роль в пьесе, пусть даже это какая-то вшивая одноактная студенческая стряпня. Что же, он прав, это действительно могло бы стать дебютом. Принстон не так далеко от Нью-Йорка. Может, слухи о повой постановке и ее звезде дошли бы до города… А вдруг агент по отбору актеров или даже режиссер решит приехать взглянуть на нее? А вдруг…

— Почему бы вам не подумать над моим предложением? Хотя бы до вечера. Я бы вам позвонил, — уговаривал Чарлз.

— Нет, — наотрез отказалась Мэгги. — У меня телефон не работает.

— Тогда, может быть, выпьете со мной кофе?