Он осторожно вышел из зала с мечом в руке, в любое мгновение ожидая, что все они вдруг оживут и поднимут тревогу. Но никто даже не дрогнул – впрочем, как и другие живые статуи, встречавшиеся ему по пути. Магия полностью укрыла замок, словно одеялом.

Ему почти удалось убедить себя в том, что это дело рук Рагнарсона и бин Юсифа, когда в конце темного коридора послышался тихий смех. Разгоряченное воображение рисовало самые кошмарные картины. Подойдя ближе, он услышал, как кто-то разговаривает на тягучем чужом языке. За свою жизнь он побывал во многих краях и выучил немало языков, и его удивило, что этот язык ему незнаком. Однако, подумав, он лишь пожал плечами – голос не принадлежал Вартлоккуру, с которым он встречался в день, когда чародей его нанял, – и пошел дальше, разыскивая чародея.

Ему случайно встретилась лестница, ведшая на башню. Он двинулся наверх, не особо заботясь о том, чтобы обеспечить себе путь к отступлению. В течение всего пути до Фангдреда он, вопреки своему обыкновению, пренебрегал любыми возможностями выйти из игры – возможно, потому, что подсознательно чувствовал: у него нет никаких шансов сбежать. Башня оказалась высокой, выше, чем выглядела снаружи. В конце концов он добрался до площадки, которой заканчивалась лестница.

Сквозь щель в приоткрытой двери сочился слабый свет, его пастельный оттенок постоянно менялся. Вид и запах этого места вызывали у Насмешника воспоминания о чародейской комнате Королей Бурь в подземельях Вороньего Грая. Он понял, что найдет Вартлоккура именно здесь. Он прислушался, приложив ухо к камню, но ничего не смог разобрать.

«Погоди-ка… кажется, чье-то тяжелое дыхание…»

Как туда войти? Ворваться напролом, застичь врасплох? А если эта дверь – что-то вроде ловушки для птиц и прочих глупых созданий? Но если он войдет осторожно, у чародея будет время подготовиться. Он решил воспользоваться неожиданностью, молясь лишь о том, чтобы чародей чувствовал себя в своем укрытии в полной безопасности.

Распахнув дверь, он вбежал внутрь, выписывая клинком замысловатые восьмерки и окидывая взглядом комнату. Никто даже не собирался защищаться.

Из-под шкур, сваленных у подножия большого зеркала, появилось лицо молодого человека, покрасневшее и покрытое потом. Вопросительный взгляд тут же сменился выражением ужаса. Насмешник ощутил ни с чем не сравнимое наслаждение: несмотря на то что Вартлоккур изменил облик, его все равно можно было узнать. Он поднял меч, намереваясь нанести разящий удар.

И тут из-под груды шкур появилось другое лицо, тоже полное ужаса.

Боевой дух мигом покинул Насмешника.

– Непанта! – крикнул он, превращаясь в остолбеневшую, лишившуюся сил марионетку.

Рука с мечом безвольно повисла, на него вновь навалилась усталость. Глаза его уже ничего не видели, не желая наблюдать творившегося перед ним бесчестия. Она уже успела наставить ему рога…

Непанта и Вартлоккур забормотали что-то в свое оправдание – она умоляюще, он же спокойно и рассудительно. Насмешник опустился в кресло, не слушая их. В голове путались лихорадочные мысли и вопросы… Он проделал весь долгий путь лишь ради того, чтобы получить столь жестокую награду? Он снова услышал, на этот раз издали, зловещий смех, словно кто-то над ним издевался. Вартлоккур и впрямь сыграл с ним злую шутку. И теперь все должно было увенчаться неким гротескным аутодафе, смертью от его руки – для полноты смехотворного впечатления.

Его снова охватил гнев. Многовековому безумству Вартлоккура нужно было положить конец! Ненависть придала ему сил, и, вскочив с кресла, он направился к собиравшей одежду паре. Медленно подойдя к Вартлоккуру, он приставил острие меча к его груди, намереваясь вонзить клинок медленно и болезненно, – гад, правда, заслужил меча в брюхо, но и в сердце сойдет. Не то чтобы он об этом задумывался, но… Раненный в живот, под опекой жизненной магии, в которой специализировался Старец, он мог и выздороветь…

Он ударил мечом. И тут же снова услышал зловещий смех, доносящийся со стороны входа, и посмотрел в широко раскрытые, лишенные страха глаза Вартлоккура. Лицо чародея выражало совершенно иные чувства, чем можно было ожидать. Возможно, грусть?

Удар не получился – рука дрогнула, спугнутая смехом, но Насмешник знал, что рана все равно окажется смертельной. Вартлоккур будет дольше умирать, вот и все, – естественно, если удастся удержать Старца поодаль.

Непанта вскрикнула.

Насмешник повернулся, готовый противостоять новому вызову.

В дверях стоял старик – вне всякого сомнения, прославленный Старец с Гор. Вид у него был крайне потрясенный. За его спиной, однако, стоял еще кто-то – весь в черном, в столь низко надвинутом капюшоне, что лицо его оставалось невидимым.

– Йо Си, – слабо прошептал Вартлоккур. – Ты пришел чуть раньше, чем мы ожидали.

Темный силуэт слегка вздрогнул, словно от неожиданности.

Для Насмешника же услышанное действительно оказалось неожиданностью. Это имя, подобное злому ветру, он слышал много лет тому назад. Оно передавалось шепотом со стороны пограничных гор, возвышавшихся над Матаянгой, и сопровождалось историями, полными ужаса и зла. Это было имя Принца-Чудотворца, жестокого властителя Шинсана.

Значит, вот почему Вартлоккура нисколько не волновало приближение Насмешника. На самом деле он был всего лишь маленькой рыбешкой на фоне мрачного палача. Неужели Браги и Гарун наняли… Нет. Йо Си владел половиной империи. Никто не мог его нанять. Последние события наверняка имели некое двойное дно, о которых Насмешник даже не подозревал. Он взглянул на замысловатую магическую конструкцию Вартлоккура. Какую роль должен был сыграть изящный инструмент во всей драме?

– Проклятие Голмунов отравляет даже кровь их ублюдков, – произнес Йо Си, и комната сотряслась от его смеха.

Это было имя династии, правившей Ильказаром.

– Что? – переспросил Вартлоккур, слабея на глазах.

Насмешник внимательно посмотрел на лица собравшихся. Непанта все так же умоляюще заглядывала ему в глаза. Вартлоккура, не сводившего взгляда с Йо Си, куда больше беспокоило явление человека с Востока, чем приближающаяся смерть.

Старец стоял неподвижно, как камень, на лице застыла гримаса боли. Однако поза его ничем не напоминала необычную неподвижность слуг в замке. Взгляд его метался во все стороны. Для него Йо Си являлся полной загадкой, непостижимой черной дырой. Именно от него сейчас что-то зависело – Насмешник же всего лишь человек с мечом.

– Вилис отравил своего отца Валиса, чтобы завладеть короной, как это часто бывало в имперской династии. Вилис завел себе любовницу, и она родила ему сына, которого назвали Этрианом, в честь философа. Но пришло время, когда во имя политических интересов империи ему пришлось избавиться от сына. Любовница стала препятствием для других его романов. И, как обычно, приспешник короля обвинил ее в колдовстве.

– Нет! – выдохнул Вартлоккур.

Однако по выражению его лица Насмешник понял, что он вовсе не удивлен, лишь чувствует себя виноватым.