– Не совсем. Позволь мне еще кое-что тебе показать – то самое пророчество, о котором я столь часто упоминал и в которое ты так и не захотела поверить.

Он наконец понял, что должен предложить ей нечто более убедительное, чем просто слово Вартлоккура, Разрушителя Империи.

Округлив от удивления глаза, Непанта в замешательстве подошла за ним к столу. Выбрав несколько инструментов, он расположил их в только ему известном порядке и начал читать заклинание…

Замок застонал. Со всех сторон послышались вопли. С дрожащего потолка посыпалась пыль. Посмотрев вверх, Вартлоккур ударил кулаком о ладонь.

– Я думал, они получили достаточное предупреждение, – бросил он.

Страх сжал когтями душу Непанты.

– Магия! Ты разрушил ее!

– Нет, не бойся. У нас есть и другие защитные средства, которые выдержат, пока я не поставлю новые. Иди сюда.

Они снова вернулись внутрь пентаграмм. Непанта не сопротивлялась, прекрасно понимая, что атака может оказаться столь же опасной для нее, как и для ее пленителей. Вбежал Старец, неся подносы с элем и бутербродами. Он выдохнул с облегчением, увидев, что защитная магия уже приведена в действие.

Час спустя Вартлоккур сказал:

– На этот раз они действовали еще решительнее. – Стоя в самом сердце своей конструкции, он по очереди дотрагивался до разных символов, и каждый из них вздрагивал. – Прикосновение причиняет демонам немалую боль, – объяснил он Непанте, – отбивая у них желание нападать. Но они не могут оставить нас в покое, пока их держат в оковах Визигодред и Зиндаджира. Сейчас мы достигли равновесия. Я ломаю их волю, но они столь же быстро приходят в себя. Надеюсь, тот факт, что я даже не пытаюсь обратить демонов против воли их хозяев, вгоняет их в дьявольский страх. Надеюсь, они начнут задумываться о том, что же такое я готовлю в ответ.

Еще час спустя стало ясно, что атака с тем же успехом может вообще не закончиться.

– Они могут тянуть время до тех пор, пока Насмешник не появится у ворот, – сказал Старец.

– Возможно, именно так им и кажется. Дай-ка посмотрю. Ага. Дай мне клещи. Большие. Спасибо. Теперь что-нибудь серебряное и острое. Иглу… или стрелу… Что? – Он еще больше побледнел.

Все трое уставились на стрелу, покачивавшуюся под колокольчиками устройства Вартлоккура. Непанта не заметила в ней ничего необычного – та просто висела, медленно поворачиваясь туда-сюда. Старец, озадаченно хмурясь, взял стрелу и протянул ее Вартлоккуру. Однако они не стали обсуждать, что вызвало у него такой ужас.

Непанта подошла ближе, глядя, как чародей берет клещами один свой символ. Тот вырывался совсем как живой, пытаясь сбежать. Непанта с опаской дотронулась до уха.

Вартлоккур заметил ее беспокойство:

– Нет, так себя ведут только те, которые я запер внутри пентаграмм, и только когда демоны рядом.

Осторожно, словно виртуоз-портной, он пронзил наконечником и древком стрелы нечто, извивающееся в клещах. Оно тут же перестало дергаться. Цвет его быстро бледнел, а мгновение спустя в клещах ничего не осталось.

– Хорошо. Это не займет много времени.

За полчаса он проделал то же самое с остальными символами.

– Лучше оставим все как есть, – сказал он, закончив. – Они могут попытаться снова. – Он удостоверился, что тускло светящиеся символы находятся на своих местах в каждой плоскости его сооружения. – А теперь займемся пророчеством.

Он едва держался на ногах, но все же повел Непанту к столу, где лежали наготове магические орудия. Заклинания сходили с его губ медленно и тяжело, словно жидкая ртуть. Жезл танцевал над инструментами. Шло время. Вокруг стола образовался туман, в котором вскоре зашевелились призраки, а затем донесся тихий звучный голос. Непанта обнаружила, что не в силах отвести от стола глаз.

Возможно, прошло несколько часов, прежде чем все закончилось. А когда это наконец произошло, Вартлоккур, похоже, был удивлен не меньше ее самой. Старец же стоял раскрыв рот – настолько потрясло его увиденное и услышанное. Перед его более почтенным и потому не столь невежественным разумом открылись совершенно новые перспективы вероломства и всеобщей гибели. Вартлоккур едва разглядел верхушку айсберга всех происходящих ныне событий.

– Ты ведь не этого ожидал, да? – спросила Непанта после долгого молчания.

Она с трудом могла говорить – горло сжималось от страха. Вартлоккур медленно покачал головой:

– Нет, такого я вовсе не ожидал. Однако ты видела выбор, который стоит перед тобой и передо мной, и как мало времени осталось до той минуты, когда нам придется его сделать.

Непанта, с рождения жившая в окружении магии, не могла больше не верить. Столь неопровержимые откровения невозможно было отрицать.

– У меня тоже есть выбор, – сказал Старец. – Но я его уже сделал. – Его роль в драме Режиссера оставалась до некоторой степени неопределенной, зависимой от собственного решения. – Я буду на твоей стороне, Вартлоккур. И тебе придется сделать то же самое, Непанта, если у тебя еще сохранились остатки разума. Единственная альтернатива – всеобщая гибель.

Он повернулся к Вартлоккуру. По его лицу невозможно было понять, что он на самом деле чувствует.

Чародей слегка наклонил голову:

– Спасибо. Ты знаешь, что в том нет необходимости. Ты все еще можешь отказаться.

– Это был обман. Мы только что увидели: твоими пророчествами манипулировали, и это дает нам шанс. Ты все еще Вартлоккур, великий чародей. Я не собираюсь бежать прочь лишь потому, что ты убедился – доска для игры намного больше и другой формы, нежели ты изначально предполагал. Ты уже раньше решил, что будешь сражаться. Я это чувствую – даже если ты в конце концов решишь, что это не имеет никакого смысла. Ибо ты веришь, что в долгу перед теми, кого тебя вынудили уничтожить некие кукловоды. Я не могу позволить себе поступить иначе. Это и мой мир.

Прекрасная речь, подумал он. Следуя сказанному, он мог как удовлетворить свои личные наклонности, так и достичь того, что считал великой целью.

Все теперь пребывало в состоянии неустойчивого равновесия, и Непанте это не нравилось. На ее плечах лежала тяжесть будущего. Она должна была решить, на какой стороне сражаться – рядом с мужем или рядом с Вартлоккуром. И, как обещал чародей, даже любовь не могла повлиять на ее решение. Слишком много судеб могло рассыпаться в прах с финалом приближающегося сражения. Сражения, которое она могла помочь выиграть – если выберет Вартлоккура.

В то же мгновение она поняла, что желание Вартлоккура не имеет под собой обычной любовно-сексуальной основы, во что она уже понемногу начинала верить, – хотя и это, конечно, тоже, – но оно являлось желанием Силы, о чем она подозревала с самого начала.

Разные варианты возможного. Сила потребовалась бы и на противоположной стороне.

Выбрав мужа, она могла привести мир к полной катастрофе, и число тех, кого она предала, насчитывало бы сотни тысяч, если не миллионы. Судьбы народов находились в ее руках куда в большей степени, чем когда она была лишь частичкой империалистических мечтаний Вороньего Грая. Знание тяжким бременем лежало на ее душе. Подойдя к креслу, она опустилась в него, поджав ноги, что позволяло ей короткое платье, оперлась подбородком о руки и погрузилась в размышления.