Можно придумать разные решения, скажем декларировать доходы в глобальном масштабе и на уровне национальных правительств выработать способ определения, где и какие доходы облагать налогом. Аналогичная методика уже действует при распределении национальных доходов, полученных американскими компаниями, между отдельными штатами[531].

Для того чтобы заняться офшорами, нужна политическая воля. В последние годы заметны некоторые инициативы, особенно со стороны Организации экономического сотрудничества и развития, но они пока довольно «беззубые»[532]. Наверное, не стоит этому удивляться, учитывая, какие силы вовлечены в этот процесс. Умные люди больше заработают, воспользовавшись лазейками, чем пытаясь их закрыть. Для отдельных правительств это стимул соревноваться за понижение налогов, так как лучше получить меньший процент от чего-либо, чем ввести большой процент и остаться ни с чем. Для крохотных, поросших пальмами островов иногда имеет смысл даже нулевая налоговая ставка, так как местная экономика получает мощный толчок от возникшего в результате бума юридической и бухгалтерской отрасли.

Может быть, самая большая проблема состоит в том, что налоговые гавани в основном приносят выгоду финансовым элитам, в том числе некоторым политикам и многим их спонсорам. А избиратели не очень настаивают на решении проблемы, так как она скучная и запутанная.

Кто-нибудь хочет сэндвич?

Этилированный бензин безопасен. Его изобретатель Томас Миджли был в этом совершенно уверен. На пресс-конференции на глазах скептически настроенных репортеров он театральным жестом достал емкость с тетраэтилсвинцом — добавкой, о которой шла речь, — и вымыл им руки. «Я ничем не рискую, — объявил Миджли. — И если бы даже я делал это каждый день, тоже не рисковал бы».

Наверное, Миджли все-таки покривил душой. Он мог бы упомянуть, что недавно несколько месяцев провел во Флориде, поправляя здоровье после отравления свинцом.

Некоторым людям, которые занимались производством изобретенного Миджли вещества, повезло меньше, поэтому темой заинтересовались журналисты. Однажды в четверг, в октябре 1924 года, у Эрнеста Элгерта, рабочего на фабрике Standard Oil в Нью-Джерси, начались галлюцинации. В пятницу он уже бегал по лаборатории и кричал от ужаса. В субботу сестра опасно неуравновешенного Элгерта позвонила в полицию. Его отвезли в больницу и насильно обездвижили. В воскресенье он умер. В течение недели то же самое произошло с четырьмя его коллегами по лаборатории, и еще тридцать пять оказались в больнице. Всего там работало сорок девять человек[533].

Все это ничуть не удивило других сотрудников завода. Они давно знали, что тетраэтилсвинец опасен. Лабораторию, где его разрабатывали, прозвали «дом с дурацким газом»[534]. Не шокировало это и компании, вовлеченные в добавление тетраэтилсвинца в бензин, — Standard Oil, General Motors и корпорацию Du Pont. Первый конвейер в Огайо уже закрывали после двух смертельных случаев[535]. На третьем заводе, в другом районе Нью-Джерси, тоже были жертвы. Рабочих преследовали галлюцинации: им виделись насекомые, и они пытались их прихлопнуть. Лабораторию стали называть «домом бабочек»[536].

Сегодня этилированный бензин запрещен почти повсеместно. Это одно из многих ограничений, которое формирует современную экономику. Тем не менее «ограничение» стало бранным словом. Политики часто обещают отменить их, и редко слышишь, чтобы кто-то призывал увеличить их число. Ограничения — это компромисс между защитой человека и дополнительными издержками для бизнеса, и изобретение этилированного бензина было одним из первых случаев, когда такой компромисс вызвал в обществе яростные разногласия.

Ученые забеспокоились: разумно ли добавлять в бензин свинец, если машины изрыгают выхлопы на городские улицы? На это Томас Миджли беззаботно ответил, что «на среднестатистической улице, вероятно, свинца будет так мало, что ни его, ни его абсорбцию выявить будет невозможно». Основывалось ли такое равнодушие на каких-то данных? Вовсе нет. Ученые настаивали на правительственном расследовании и добились своего, но финансирование мероприятия было поручено General Motors с условием, что компании придется согласиться с результатами[537].

Отчет вышел в разгар шумихи вокруг отравленных коллег Эрнеста Элгерта и отрицал вред тетраэтилсвинца для здоровья. Общественность встретила его со скепсисом. В мае 1925 года правительство под этим давлением организовало в Вашингтоне конференцию. Эта схватка решала многое. В одном углу — Франк Говард, вице-президент Ethyl Corporation, совместного предприятия General Motors и Standard Oil. Он называл этилированный бензин «даром божьим» и утверждал, что «постоянное развитие топлива для двигателей важно для нашей цивилизации»[538]. В другом углу — доктор Элис Гамильтон, ведущий в стране специалист по свинцу. Она утверждала, что этилированный бензин — это ненужный риск. «Там, где есть свинец, — говорила она, — даже под самым строгим надзором рано или поздно появляется отравление».

Гамильтон знала, что свинцом люди травились тысячи лет. В 1678 году рабочие, делавшие свинцовые белила для красок, по описаниям современников, страдали от недомоганий, в том числе «головокружений с постоянными сильными болями в области бровей, слепотой и отупением»[539]. Во времена Древнего Рима по свинцовым трубам проводили воду: от латинского названия свинца plumbum возникло английское слово plumber — водопроводчик. Уже тогда находились люди, которые понимали, что это небезопасно. «Вода, проводимая по глиняным трубам, полезнее, чем проходящая по свинцовым, — писал две тысячи лет назад инженер-строитель Витрувий. — В этом можно убедиться, наблюдая за рабочими, занимающимися свинцом. У них бледная кожа»[540].