– Ну, тогда поехали домой, – улыбнулась Рейвен, включая зажигание. – Может быть, заедем по дороге в аптеку за гигиеническими прокладками?

– Нет, мы с бабушкой давно купили все, что может мне сейчас потребоваться.

– Тогда говори, куда тебя везти.

– Вы знаете, как проехать к Восточным воротам в Бель-Эйр?

– Конечно.

– Вот туда нам и надо.

– Я должна вам признаться, что солгала в воскресенье насчет того, что отец встречается со множеством женщин, – тихо, но решительно сказала Саманта, когда «ягуар» уже подъезжал к Восточным воротам в Бель-Эйр. – Это все ложь. Он вовсе ни с кем не встречается. Если он не на работе, то только дома, с нами...

– Спасибо, Саманта, что сказала мне об этом, – улыбнулась Рейвен. Уж кому-кому, а ей было хорошо известно, что Ник не всегда ночевал дома.

Машина въехала на территорию Бель-Эйр, и Саманта стала руководить действиями Рейвен, показывая, куда ехать дальше.

Рейвен осторожно вела машину, полагая, что везет девочку в домик садовника, расположенный в каком-нибудь укромном уголке огромной территории роскошного отеля. Однако, когда, следуя указаниям Саманты, машина свернула к узкой дороге, которая вела к большому дому, Рейвен начала волноваться. Великолепный белый дом в колониальном стиле, крытый красной черепицей, был окружен роскошными цветами, которые были, несомненно, творением рук Ника. Но домика садовника нигде не было видно!

Неожиданно она увидела грузовик Ника.

– Должно быть, твой папа где-то здесь!

– Вряд ли. Он никогда не ездит на работу на грузовике.

– А на чем же он ездит?

– На своем «лексусе»

С привычной легкостью открыв секретный электронный замок, Саманта провела Рейвен в отделанный мрамором холл.

Оказавшись в роскошном доме, Рейвен неожиданно осознала всю глубину лжи Ника, и ей стало невыносимо больно.

– Рейвен, не могли бы вы остаться со мной на некоторое время? – повернулась к ней Саманта. – Я угощу вас домашним печеньем и холодным лимонадом.

– С удовольствием попробую, – заставила себя улыбнуться Рейвен.

С ее стороны это был акт своего рода мазохизма. Она решила побыть немного с Самантой, чтобы снова и снова причинить боль своему сердцу.

– Если ты покажешь мне, где тут кухня, – добавила Рейвен, – я сама накрою на стол, пока ты будешь переодеваться.

Саманта провела на кухню гостью, которая мучительно думала о том, кто же такой этот Ник Голт на самом деле. Из-за того, что его родители уехали к дочери в Денвер, Рейвен и Ник не встречались с самого понедельника. Но все эти дни Ник регулярно звонил ей поздним вечером, когда девочки были уложены в постель, и они подолгу беседовали. Иногда он звонил ей и днем, и у Рейвен сложилось впечатление, что он разговаривал из телефона-автомата, откуда-нибудь с улицы, переезжая от одного заказчика к другому. Очевидно, на самом деле все обстояло совершенно иначе.

– Где же твой папа так сильно занят сегодня? – спросила Рейвен, стараясь говорить как можно безразличнее.

– Сейчас посмотрим, – ответила Саманта, доставая из ящика кухонного стола толстый блокнот. – Вот его деловое расписание.

В правом верхнем углу блокнота красовалась тисненная золотом разгадка: «Николас Голт, президент и главный управляющий «Эдем Энтерпрайзис»».

Просматривая расписание Ника, Рейвен поняла, что он рассчитывал вернуться домой в три часа дня.

Она взглянула на часы над плитой. Ник должен был вернуться через сорок пять минут.

Интересно, рассердится ли он, когда увидит, что его обман раскрыт? Наверное, рассердится, но не станет показывать этого при Саманте.

Она мысленно пообещала себе, что не останется в долгу перед коварным обманщиком и выскажет ему все, что о нем думает.

Вскоре на кухне появилась переодевшаяся Саманта.

С началом менструаций она пересекла невидимую черту, разделявшую маленьких девочек и юных женщин.

Рейвен подумала, что какая-то часть Саманты, должно быть, противилась этому, стремясь навсегда остаться девочкой. Рейвен хотелось поговорить с ней на эту тему, но она отложила этот разговор на потом.

Саманта предложила накрыть стол на веранде, что они и сделали. Примыкавшая к гостиной веранда выходила на роскошный цветник, весь засаженный розами самых разных размеров и окрасок. С нее открывался великолепный вид на город и синий океан вдали.

– Как ты себя чувствуешь, Саманта? – озабоченно спросила Рейвен.

– Хорошо, – кивнула девочка, но лицо ее чуть скривилось от боли. – Кажется, боль усиливается...

– Ничего, это вполне естественно, – улыбнулась ей Рейвен. Ее взгляд упал на футболку Саманты, на которой было что-то написано золотом по зеленому. «Клуб поло. Санта-Барбара», – прочитала вслух Рейвен и подняла глаза на девочку. – Ты ездишь верхом?

– Да, но в поло не играю. А вы умеете ездить верхом?

– Нет, никогда в жизни не сидела на лошади.

– Тогда вам нужно непременно попробовать! Вам обязательно понравится! Вы должны поехать вместе с нами в Санта-Барбару!

Пока Саманта увлеченно рассказывала о семейном ранчо в Санта-Барбаре, Рейвен старалась внимательно слушать. Ее пальцы сжимали фужер с лимонадом с такой силой, словно хотели раздавить изящное стекло.

Ее сердце разрывалось от боли и обиды.

Увидев припаркованный у дома «ягуар» Рейвен, Ник почувствовал сначала легкое удивление, потом тревогу и, в конце концов, огромное облегчение. Все открылось само собой. Нику осталось только внести необходимые разъяснения, чтобы сапфировые глаза Рейвен вновь засветились пониманием, нежностью и... любовью?

Ник взглянул на часы. Саманта должна была вернуться из школы не раньше чем через полчаса, а у Мелоди был урок танца до пяти часов. Значит, ему и Рейвен удастся начать разговор наедине.

Он направился к западному крылу дома, почему-то уверенный в том, что Рейвен обнаружила веранду, выходившую в цветник с розами. Ему хотелось поскорее увидеть ее.

Завернув за угол дома, Ник улыбнулся, заметив иссиня-черные волосы Рейвен, блестящие на солнце. Но, поднявшись на веранду, он заметил еще одну черноволосую головку.

– Папочка! – радостно воскликнула Саманта, бросаясь отцу навстречу.

Ник нежно обнял свою старшую дочь и поцеловал в раскрасневшуюся щечку.

– Саманта, почему ты дома? Что случилось?

Девочка смущенно опустила глаза, и Ник перевел взгляд на Рейвен, словно ища у нее объяснения. Лицо любимой было серьезно, если не трагично.

После томительной паузы Саманта наконец пробормотала:

– Сегодня у меня началась первая менструация. Я позвонила на работу Рейвен, и она отвезла меня из школы домой.