– Спасибо, миссис Бост. Рядовой Белл, принесите барабан Джо, я уверен, он захочет его взять.

Рейчел Бост подмигнула Хантеру и ушла, ведя за собой упирающегося барабанщика.

Когда они ушли, Хантер вздохнул и сказал, словно думая вслух:

– Можешь на меня злиться, сынок, я это переживу, главное, что ты останешься жив.

Федералисты несколько недель делали подкоп, чтобы заминировать форт конфедератов, расположенный к северу от дороги на Джэксон. Несмотря на все попытки южан помешать им, солдатам-янки удалось под покровом темноты вырыть достаточно широкую траншею, чтобы их не доставали ручные гранаты, летящие со стороны конфедератов. Когда стало ясно, что помешать врагам осуществить их замысел не удастся, конфедераты стали строить новую линию обороны, позади форта. Эта работа была закончена утром двадцать пятого июня. Конфедераты оставили заминированный форт и перешли на новые позиции, на этом рубеже стояли два полка: полк Хантера и третий луизианский. Хантер занял свой пост. Он был в потрепанном сером мундире, подпоясанном новым желтым кушаком, на боку висела сабля. Занимая свое место, он испытал странное, неприятное ощущение: по спине пробежали мурашки, словно на него повеяло могильным холодом. Хантер Александер испугался – испугался впервые со дня памятной переправы через реку в Гордонсвилле, в Виргинии. После свидания с Кэтлин жизнь приобрела для него новую ценность, и сейчас он явственно ощущал страх смерти.

Стоя в строю, Хантер с волнением ожидал начала предстоящего сражения. В том, что ждать осталось недолго, он уже не сомневался. Ровно в полдень федералисты взорвали мины, заложенные под фортом. Земля содрогнулась от мощного взрыва, в воздух полетели комья земли и обломки. Страшная битва началась.

– Третий миссисипский полк, стройся! – скомандовал Хантер, теперь совершенно спокойный. – Примкнуть штыки! Встретим врага и погибнем, если придется!

В брешь, образовавшуюся в укреплениях, хлынули голубые мундиры, стремясь завладеть руинами форта.

– На северном валу, приготовиться, прицел сто ярдов! – крикнул Хантер. Как только федералисты с криками «ура» бросились на штурм полуразрушенного форта, он скомандовал: – Огонь!

Наступающих встретил град пуль.

– Стрелять беглым огнем произвольно!

Отдав последний приказ, Хантер сам выбрал цель и выстрелил. Конфедераты отбивали атаку за атакой, мужественно сопротивляясь превосходящим силам противника.

Эта битва стала тяжелым испытанием для усталых, полуголодных солдат Конфедерации, однако они дрались доблестно и решительно. Хантер и его люди сражались бок о бок с солдатами третьего луизианского полка, одного из лучших во всей армии Конфедерации. Действуя хладнокровно и рассудительно, Хантер стрелял наверняка, подпуская противника так близко, что, если бы он что-то прошептал, нападающие расслышали бы каждое слово. Неожиданно южане получили подкрепление – на подмогу двум сражающимся полкам подошел шестой миссурийский. Хантер с улыбкой смотрел, как в их ряды вливаются свежие силы. Рядом с ним оказался молодой солдат, они переглянулись, а в следующее мгновение молодой миссуриец упал на землю, сраженный гранатой федералиста. Его ранило в левую руку пониже локтя, нижняя часть была почти отрезана. Хантер быстро встал на колени рядом с упавшим, снял с себя новый кушак и наложил жгут, туго перетянув раненую руку выше локтя.

– Спасибо. – Юноша слабо улыбнулся, он был еще в сознании.

– Пожалуйста.

Хантер встал, но прежде чем он успел сделать следующий выстрел, раздался неприятно знакомый, жуткий звук летящей мины. Этот леденящий душу свист, звучащий совсем рядом, был последним, что слышал полковник Хантер Александер. Он упал поперек лежащего на земле солдата.

Сражение продолжалось. Полки из Миссисипи, Луизианы и Миссури стояли насмерть. В неравной схватке они отбросили федералистов, нападающие понесли тяжелые потери, и когда зашло солнце, на поле битвы, между остатками оборонительных сооружений, осталось лежать немало раненых и убитых в голубых мундирах.

– Хантер, – позвала Рейчел Бост. Она наклонилась над раненым и убрала со лба прилипшую прядь волос.

Хантер лежал на койке полевого госпиталя. Голова его была забинтована, повязка уже пропиталась кровью. Лицо приобрело сероватый оттенок, взгляд казался застывшим, но Хантер находился в сознании.

– Хантер, дорогой, – снова позвала миссис Бост. Раненый посмотрел на пожилую женщину, но в его взгляде ничего не отразилось. Рейчел вдруг стало страшно, на глазах у нее выступили слезы, голос дрогнул.

– Хантер, мальчик мой, это я, Рейчел Бост. – Она взяла его здоровую руку и приложила к своей щеке. – Хантер, как ты?

Раненый зашевелил губами, женщина наклонилась ниже.

– Я… простите, мэм, – прошептал Хантер, – боюсь, я вас не знаю.

– Хантер, я Рейчел Бост, подруга твоей матери! Я знаю тебя с колыбели.

Хантер вгляделся в доброе лицо склонившейся над ним женщины, в его взгляде ясно читались изумление и досада.

– Хантер? – тихо переспросил он. – Хантер?

– О Господи! – ахнула Рейчел Бост и прижала руку к губам. – Не волнуйся, мальчик мой, я о тебе позабочусь, ты поправишься. – Женщина на секунду возвела глаза к небу, затем снова посмотрела на раненого. Карие глаза смотрели на нее с растерянностью. – Я позабочусь о твоем теле, а заботу о твоем духе мы предоставим Всевышнему.

– Да, мэм, – слабо прошептал Хантер и впал в забытье.

Осада продолжалась. Федералисты еще раз заминировали и взорвали то, что оставалось от форта. Они держали крепостные валы на прицеле, но на штурм укреплений пока не пошли. Третий луизианский полк нес огромные потери, но продолжал удерживать оборону, не уступая любым попыткам федералистов оттеснить их назад. Когда осада начиналась, в третьем луизианском полку было 450 человек, сейчас их осталось только 250.

Ко второму июля 1863 года среди солдат и горожан распространились слухи, что генерал Грант решил наконец взять Виксберг штурмом. Оголодавшие и понесшие большие потери конфедераты понимали, что без поддержки извне у них практически нет надежды удерживать город и дальше, но все до единого были полны решимости сражаться до конца, у гордых южан вызывала отвращение сама мысль о капитуляции.

Местная газета, «Дейли ситизен», которая теперь печаталась на обратной стороне обоев, выразила всеобщее настроение так:

Великий Улисс – главнокомандующий армией янки, генерал Грант – изъявил желание в следующее воскресенье устроить в Виксберге праздничный обед в честь дня Четвертого июля. Когда его спросили, намерен ли он пригласить на сие мероприятие генерала Джо Джонстона, он ответил: «Нет, я боюсь, что за столом вспыхнет ссора!» Однако прежде, чем устроить в городе обед, Улиссу нужно еще взять город. Как говорится, если хочешь приготовить кролика, сначала поймай его.