– Была стажеркой, а сейчас она вне закона, вот в чем проблема, – поправила меня Верена. – У властей нет никакой другой зацепки насчет Дженнифер, так что они серьезно нацелились на Литу.

Сана взяла у меня пульт и выключила телевизор.

– На сегодня достаточно, – сказала Сана, погладив меня по голове. – Вы, американки, должны начинать свой день с «Чириоуз»? Или все же с «Уитиз»? В любом случае явно не с кадров мужчин с винтовками, Сахарная сливка.

Она была права. Я взяла свою тарелку и поставила ее в мойку. Пора было начинать мой день.

В новой повседневной жизни больше всего времени я проводила с Саной. В подземном мире между нами возникла некая связь, которая переросла в крепкую дружбу при свете дня. Она знала об Алисии, худышке, живущей внутри меня, знала о «Новой программе баптисток» и об отказе от антидепрессантов. Я узнала, что ее лицо было так обезображено огнем. Пожар охватил ее родной дом, когда ей было всего тринадцать лет. В этом пожаре погибла ее мать. Десять лет назад она приехала в Нью-Йорк, чтобы получить здесь степень магистра по социологии, да так и осталась. В «Доме Каллиопы» она жила всего год. Недавно ей исполнилось тридцать три, и она называла этот год своим «годом Иисуса». Она и Верена работали вместе над созданием клиники для девочек-подростков из группы риска. Они надеялись открыться в течение шести месяцев, с Саной в качестве директора.

Проект Саны был одним из многих, реализующихся в «Доме Каллиопы». Адвокат работала над коллективным иском против одной американской косметической компании, чьи кремы для осветления кожи содержали вредные компоненты, вызывающие отравление (были зарегистрированы случаи в Африке и Азии); также здесь был фонд правосудия для женщин-иммигрантов и детей из Мексики и Центральной Америки; также Верена помогала целой команде женщин в Нью-Йорке и Вашингтоне, которые вели просветительскую деятельность среди женщин по вопросам их репродуктивных прав и дома, в Америке, и за границей. Были также и проекты, с которыми я была более или менее знакома. Марло писала книгу. Верена работала с бывшими «баптистками» и помогала найти решение их проблем, правда, «Новая программа баптисток» была эксклюзивной, только для меня, как сказала Верена. Она также тесно сотрудничала с Руби в других проектах, связанных с индустрией похудения, в частности, их кампании против «Отуркенрижа». Я задалась вопросом, помог бы мне сейчас «Отуркенриж». Мой аппетит, казалось, невозможно было контролировать или подавить. Я всегда была голодна. Но на этот раз я была одержима не только едой, но и жизнью. Было бы странно полагать, что пилюлька может отнять у меня это. Я не хотела, чтобы у меня отнимали эту жажду жизни.

Я не участвовала в этих проектах. Своего проекта, как у Саны или других женщин, ну помимо готовки, у меня не было, но Верена не возражала. Она все равно выделила мне место и сказала: «Твоим проектам нужно время, Плам». Она даже платила мне зарплату, вдвое больше, чем Китти, из своего огромного наследства, нажитого на «мамочкиной программе похудания», как она это называла.

Во второй половине дня, после обеда и до ужина (иногда и до ранних вечерних перекусов), я проводила время в спальне с красными стенами. Моя спальня находилась на втором этаже, окна выходили на улицу. Ярким белым пятном в красной комнате была белоснежная каминная полка, обрамляющая недействующий запечатанный камин. Также впечатляла избранная «коллекция» потрепанной мебели с блошиного рынка: кушетка со спинкой и ножками из кованого железа, красное вольтеровское кресло, бюро и комод. С люстры свисала оторванная голова куклы Барби – подарок к «переезду» от Руби и Саны.

Во время моего первого визита в «Дом Каллиопы» Верена рассказала о католической благотворительной организации, что владела этим домом. Внутри шкафа, на спинке, я обнаружила процарапанное в краске послание от одной из юных матерей: «Каллиопа родилась в этой комнате. Январь 1973 года».

«Дом Каллиопы». Верена подумала, что это подходящее название для места, в честь молодой матери и ее дочери, которую ей не суждено было воспитать. Я была рада, что комната, в которой родилась Каллиопа, стала моей.

Почти все время, сидя за столом перед окном, я писала в красном блокноте на пружинке. Иногда я звонила матери, чтобы поговорить с ней о моей новой жизни. Я послала ей экземплярчик книги Верены, сейчас она ее читала. Я искала в интернете новости о Лите и отправляла электронные письма Кармен, просто чтобы она знала, как у меня дела. Я наслаждалась этими тихими, спокойными днями. И хотя мне нравились приятные хлопоты, суматоха в этом красном доме и общение с интересными женщинами после стольких лет одиночества, иногда мне хотелось побыть наедине с собой.

После обсуждения Джулии за завтраком я решила написать ей. К моему удивлению, ответила она почти сразу:

Эти три точки в конце были словно напечатаны маджентой. В этом была вся Джулия – думала лишь о том, чем я могу ей помочь, не рассказывая ничего взамен, умалчивая все важные подробности. Верена будет не очень-то рада видеть Джулию в «Доме Каллиопы», но мне было любопытно, чего та от меня хочет. В последний раз, когда она просила меня об услуге, мне пришлось прислать ей пятьдесят тысяч электронных адресов, и я до сих пор не знаю, что она с ними сделала. И на этот раз я не позволю ей подбить меня еще на одно дельце, пока она не расскажет мне больше о Лите. Я была уверена, что Джулия знает намного больше, чем говорит. Ведь именно она подослала Литу шпионить за мной. Именно она привела Литу в мою жизнь.

Я вернулась к своему красному блокноту… к Литиному красному блокноту. Я вырезала фотографию Литы из газеты и повесила ее на стену. Теперь Литины глаза с черными стрелками следили за тем, как я пишу. «Где ты, Лита?» – накорябала я на полях. «Что ты сделала?» Я заполнила еще пару страниц заметками о том, как я готовила и ела в «Доме Каллиопы». Закончив, я убрала блокнот в нижний ящик комода.

Над комодом висело овальное зеркало. После того как я жила без зеркал в подземном мире, видеть отражение было для меня в новинку. Я немного похудела, это сразу было заметно. По крайней мере, мне. Но учитывая, сколько я ела сейчас, такой вес у меня ненадолго. Жир найдет меня, как это было всегда. Несмотря на все, через что я прошла, я выглядела примерно так же, как и раньше, но была уже другой. Такие изменения не всегда видишь в зеркале. Но я и вправду преобразилась.