Вампира, который обезумел из-за своих извращенных пристрастий.

— Ты здесь для того, чтобы вернуть членов своего клана, или хочешь оспорить мои права на верховную власть?

Вампир ухмыльнулся:

— Сказать правду?

— Если ты на это способен.

— Я здесь для того, чтобы отнять у тебя так называемые права.

Стикс нахмурился. Проклятие! Он явился сюда, считая, что этот вампир просто демонстрирует силу в попытке вернуть обратно членов своего клана. Теперь же оказалось, что ситуация намного опаснее.

— Это что — шутка? — прорычал Стикс.

Нахально ухмыляясь, Десмонд посмотрел на возвышающегося рядом с ним громадного вампира:

— Джейкоб, я шучу?

Крупный вампир с сальными черными волосами и тусклыми карими глазами медленно покачал головой. Стиксу не надо было особо приглядываться, чтобы понять: воля этого вампира полностью сломлена.

Было время, когда считалось, что более сильные вампиры имеют полное право терзать и порабощать слабых. Глава клана правил с помощью террора, а подданные подчинялись ему.

В течение последних веков Стикс медленно и порой мучительно пытался изменить эти обычаи.

К сожалению, похоже было, что Десмонд придерживается старых правил и весь его клан страдает из-за его заносчивости.

— Нет, господин, — провозгласил слуга.

— Вот видишь? — насмешливо бросил Десмонд. — Никаких шуток!

Стикс смотрел на вампира с холодным презрением. Он не мог себе представить ничего более приятного, чем возможность вырвать горло этому мерзкому хвастуну. К сожалению, полдюжины наведенных арбалетов серьезно ограничивали возможности.

— И что ты хочешь сделать? — спросил Стикс. — Убить меня и занять мое место?

— Что-то в этом роде. Ведь ты сделал именно это. А я всегда предпочитаю учиться у мастеров.

— И ты действительно вообразил, что вампиры будут тебя слушаться просто потому, что ты провозгласишь себя Анассо?

— А почему же нет? — Десмонд сделал вид, будто любуется своими ногтями. — Ведь тебя они слушаются, не так ли?

Стикс позволил себе отрывисто и мрачно рассмеяться:

— Когда им этого хочется.

— Чепуха, мой господин. Ты чересчур скромничаешь. Твоя репутация известна всем. — Десмонд поднял взгляд, демонстрируя лихорадочно горящие зеленые глаза. Стикс уже заподозрил, что этот блеск вызван не простым честолюбием, а настоящим безумием. — А это значит, что вампир, которому удастся тебя убить, докажет всем, что он еще опаснее, еще безжалостнее. Что он — идеальный предводитель!

Точно: Десмонд явно сбрендил.

Стикс секунду обдумывал возможные варианты своих действий. Их было немного. Конечно, он мог затуманить мозги горстке вампиров или отключить их ударом своей силы — но не всех сразу. Противников было слишком много.

Похоже, единственная надежда — убедить бешеного вампира, что его смелый план осуществить просто невозможно.

Отлично.

— Ты просто смешон, — проговорил наконец Стикс с презрительной ухмылкой.

— Я смешон? — Худое лицо Десмонда исказилось от ярости, несмотря на все его старания казаться равнодушным к этому оскорблению. — Странно! Но ведь это не я сейчас оказался заложником, а?

Стикс пожал плечами:

— Можешь убить меня, если хочешь, но вампиры тебе подчиняться никогда не будут.

— Это почему еще? Для большинства твоих братьев один Анассо ничуть не лучше другого. Какая разница, как его зовут, если он заставляет всех соблюдать закон?

— Если это правда, тогда что помешает главе какого-то другого клана прийти и захватить этот пост такими же предательскими способами, какими это сделаешь ты?

— Я достаточно мудр, чтобы не запираться в сырых пещерах и не играть роль холодного таинственного аскета! — Десмонд бросил презрительный взгляд на мощную фигуру Стикса. — Смертные доказали, что не нужно быть добрым, умным или даже умелым правителем. Сколько шутов и идиотов сидело на тронах? Достаточно завоевать симпатии своего народа — и он будет следовать за тобой.

Стикс невольно расхохотался:

— И ты действительно считаешь, что сможешь среди демонов играть в политику смертных?

— Ну, кое-где придется внести изменения. — По тонким губам зазмеилась жестокая улыбка. — И конечно, я позабочусь о том, чтобы у меня было достаточно силовиков, они переубедят тех, кто усомнится в моем стиле руководства.

Он решил, что горстка громил обеспечит ему место Анассо?!

— Я ошибся. Ты не смешон. Ты глуп. — Стикс демонстративно наклонился, подчеркивая свое преимущество в росте, и сказал прямо на ухо своему противнику: — Ты умрешь в первый же месяц. Если не от рук преданного мне клана — значит, от рук моих Воронов. Они не успокоятся до тех пор, пока все вы не будете мертвы.

Десмонд поспешно отступил, не успев справиться с инстинктивным движением. Его лицо исказилось от раздражения, и он разгладил ладонями рубашку, пытаясь сделать вид, будто этого постыдного инцидента вообще не было.

— Да, должен признаться, Вороны меня тревожат. Они — опасные враги. Они не только хорошо обучены и нелепо преданны, но и никогда не позволят себе глупости напасть в яростной жажде мщения. О нет — они будут прятаться в тени и выбивать мой клан по одному.

Стикс холодно улыбнулся:

— Они будут преследовать тебя до конца времен.

— Да, это — проблема. Если только…

Стиксу не понравился довольный блеск, появившийся в зеленых глазах противника. Он знал, что сюрпризы на эту ночь еще не кончились.

— Если только что?

— Если только ты не будешь так любезен и не объявишь меня своим наследником, — насмешливо улыбаясь, заявил Десмонд. — Письменно, конечно. Тогда Вороны вынуждены будут принять мое возвышение. Возможно, я даже сделаю их своими личными телохранителями.

Стикс медленно покачал головой. Это не психоз. Вампир просто бредит!

— Ты намереваешься меня убить, но рассчитываешь на то, что я перед смертью назову тебя наследником? — спросил он, не сдержав отрывистого смеха. — А люди еще говорят, что я заносчив!

Зеленые глаза гневно сузились.

— Я же не говорил, что ты будешь рад исполнить мой приказ. Но ты это сделаешь.

Стикс предостерегающе показал клыки. Он пожертвовал всем, чем дорожил, чтобы избавить вампиров от страдающего острым психозом безумца. Он не собирается передавать их в руки нового сумасшедшего.

Даже если это будет означать собственную гибель.

— Никогда.

— Вампиру следует знать, что никогда нельзя говорить «никогда». — Десмонд прищелкнул пальцами. — Джейкоб, принеси ручку и бумагу.